Школьно-погодное

В Школе было большей частью ужасно душно. Открытые окна не особо спасали.

За один выходной так много изменилось. Ася покрасила волосы с такой тёмно-вишнёвый цвет, Вика сделала себе косую чёлку (теперь выглядит серьёзнее, намного серьёзнее), у Соньки новый плащик - светлый-светлый. У Жени температура, а у меня тройка за контрольную по истории. Одного балла до четвёрки не хватило.

Сонька с Леной неожиданно помирились. Правда, неожиданно. Да ещё заметила я это в столовой.

Сегодня ещё объявили о каком-то спектакле школьного театра. Девицы жаждут сходить, потому что в прошлом году им спектакль очнеь понравился - там в конце молодой человек выпрыгнул из окна.

Иногда у меня возникает острое желание наорать на некоторых моих милых одноклассников, побить некоторых милых одноклассниц и... в общем, устроить такой грандиозный скандал, чтобы потом меня ещё месяц обходили стороной даже ученики других классов.
Но вместо этого я ловлю вдохновение и скорее-скорее что-то пишу или решаю. Мои милые одноклассники даже не догадываются, как сильно им только что повезло, покуда я не озвучу свои тёмные мысли.

На улице тем временем сильно-сильно потеплело и посветлело. Снег убывает. Вчера я весь день металась у окна. Если его открыть пошире - слишком много звуков и запахов с улицы. Если закрыть - душно-жарко, прямо сразу срубает. Я уже жду, когда отключат отопление. По примете, тогда на улице должно похолодать.

А ещё я надеюсь, что завтра нас на физ-ре не выгонят на улицу. Кружочки вокруг Школы бегать.

@настроение: хорошее

@темы: Погодное, Родная и любимая школа

---

Сказконаписательное рыжее

Глава последняя, следом за которой только эпилог. В этой главе присутствует мирное и не мирное сосуществование с проклятием, главные проблемы Альен, упоминание семейства Вьеалль и одноклассник Торлена.

Глава 1, часть 1
Глава 1, часть 2
Глава 1, часть 3 и глава 2, часть 1
Глава 2, часть 2
Глава 2, часть 3
Глава 3, часть 1
Глава 3, часть 2
Глава 3, часть 3
Глава 4, часть 1
Глава 4, часть 2
Глава 4, часть 3

Глава 5

Глава 5


Надо сказать, в каких-то мелких делах или действиях мне везло. Я не обжигалась кипятком, не падала с лестниц, не разбивала склянки со страшными зельями, редко падала во время танцев, особенно когда об этом не задумывалась. В чём-то грандиозном мне везло меньше. Даже если дело в сущности пустяковое, просто долгое. Я могла ошибиться в самом начале какого-нибудь древнего многоэтажного заклинания со сложным плетением, а заметить свою ошибку на последнем витке, или когда уже вязала завершающий узел. Особенно непредсказуемыми у меня были защитные заклинания – потому что я легкомысленно считала защиту делом третьим. Вот главное – в нападении не запутаться! Как же.
Я вдумчиво распутывала плетение, добираясь до пропущенного витка в основе. Конечно, распутывать заклинания интересно, но только когда плетение через несколько рядов изменяется, а не тянется на всех трёх слоях одно и то же.
– Руки, – напомнил Торлен.
– Ага, – после задумчивого молчания ответила я. Пальцы я и так успела себе обжечь, причём несколько раз. О том, что плетение не руками распутывать надо, я вспоминала всякий раз, когда касалась заклинания пальцами. Довольно своевременно, но, не одёргивай меня Аш’Вели, я бы и сама уже запомнила – потому что длани мои болели бы куда сильнее.
– Интересно, а что будет, если после каждой ошибки запускать в тебя пульсаром? – поинтересовался учитель.
Я закончила ещё один ряд и только после этого ответила:
– Рано или поздно что-нибудь взорвётся. Или пульсар, или защита, или я. Не отвлекайте меня, пожалуйста.
До ошибки мне оставалось всего девять рядов. А потом тридцать шесть рядов обратно – надо ведь доделывать заклинание.
Иногда я подозревала, что я способная ученица. Для того чтобы быть хорошей колдуньей, мне недоставало только спокойствия и сосредоточенности на именно этом дурацком деле, и ни на каких других больше.
Торлен звенел скляночками и шуршал листками справа от меня, но так, что видеть я могла только часть его спины, бочок пузатого котла и тени. Мне было жутко интересно, что учитель придумал, но отвлекаться от зыбкого остатка заклинания не стоило. Мало ли что.
Изнывая от любопытства (Аш’Вели, будто смеясь надо мною, звенел скляночками всё настойчивее, я видела даже белый дымок над плечом учителя), я продолжала распутывать плетение.
Честное слово, будь заклинание не столь сложным, даже и в пятьдесят рядов, я бы уже давно покончила с ним. Но с этим заклятьем защиты Сумеречного Времени было сложнее. Здесь было четыре разных узла, а узор из них складывался бешеный, очень плотный, как на платье царицы. Перед глазами то и дело всплывал светлый лик Её Величества, и это тоже отвлекало от занятия.
– Да чтоб тебя! – наконец вспылила я и «дёрнула» за противоположный конец нитки, торчащий из первого ряда. Плетение натянулось и звонко разорвалось.
Да. Терпения мне тоже не хватало. Временами.
– Альен! – воскликнул Торлен, разворачиваясь. Увидев, что ни стопка учебников на столе, ни я, ни шкаф напротив не пострадали, учитель успокоился и сообщил: – Я знал, что ты сорвёшься.
– Значит, мне можно было сорваться ещё в самом начале, в смысле в конце, и не расплетать это всё? – улыбнулась я.
– Почему же. Ты делаешь успехи. Позавчера ты разорвала заклинание на одиннадцатом ряде от основы, сегодня…
– В середине седьмого.
– Вот видишь! Но знаешь, тебе безопаснее будет просто постараться не ошибаться.
Я повертела руками, прикидывая, как долго они будут заживать. Потом плюнула на это и пошла к шкафу за лекарством.

Уже почти месяц как я жила с проклятием. За это время я успела отрастить обожжённые волосы, порвать подошву на обоих сапогах на самой ровной и безопасной улице города, попасть под летящих из какой-то башни нечистиков вместе с цветочным горшком, сбежать от жутко благородных (благороднее нас!) гостей через окно второго этажа и дважды простыть. Под окном, из которого я выпрыгнула, росли розы, и до сих пор растут, они-то от моего смелого поступка не пострадали, а две недели назад в Верьяне выпал первый снег. Стоило всё же надеть плащ тогда, по дороге к дяде, а то пешком через полгорода, под снегом, да ещё и без плаща… Тут сколько хочешь раз простынешь, и мне ещё очень повезло!
Я почувствовала, что что-то не так, за пару секунд до того как меня постучали по плечу пальцем. Обернувшись, я увидела Эртена – он только зашёл с улицы, не успел ещё даже плаща снять, но побороть желание хотя бы чуть-чуть испугать меня не смог.
Вообще, Рейт, Арини, Орьен, Мавер, Эртейн и я часто стали собираться в башне Аш’Вели. Торлен бранился, говорил, что мы снесём ему крышу (мы собирались в комнате на последнем этаже, под этой самой крышей), но нас не прогонял.
Я посмотрела в книгу, лежащую на моих коленях, и, найдя нужную строчку, опять повернулась к вампиру.
– Тут пишут, что у вампиров есть крылья.
Вайлен улыбнулся и повернулся ко мне спиной. С ворота его плаща скатывались капли растаявшего снега.
– Ну что, ты видишь здесь крылья?
Присмотревшись внимательнее, я не увидела даже самых маленьких, даже призрачных крылышек.
– А вдруг ты их прячешь?
Эртен хмыкнул и снял плащ.
– Даже если бы я их прятал, я бы ни за что тебе в этом не признался.
– Почему?
– Тогда ты бы заставила меня перекидываться и ещё, наверное, с помощью заклинаний. А это больно.
– Правда?
– Ну, если бы я был против смены ипостаси – то да. Мне это Мавер говорил. Но на нём тебе лучше не практиковаться, а у меня только одна ипостась, так что я ничем не могу тебе помочь. А где остальные, к слову? – Вампир оглянулся, ожидая, видимо, что кто-нибудь выпрыгнет на него из-за шкафа.
Я пошарила рукой по полу, нашла карандаш и волнистой линией подчеркнула нужную строку, а потом уже ответила Эртену:
– На кухне. А ты не слышал?
– Нет, я сразу сюда зашёл. Там у порога лужа замёрзшая, я решил не искушать судьбу…
Я вздохнула. Сама-то я зашла через дверь, но перед этим шлёпнулась именно в эту лужу. Лёд успел окрепнуть, так что я не промокла, а ушибла колено и локоть.
– А что, прямо все на кухне? – продолжил расспрос Эртен.
– Нет, у Орьена тренировки… закончились недавно, он ещё дойти не успел. А у меня ещё танцы будут, мне на кухне разве что только смотреть на еду.
Вампир подумал и решил:
– Тогда я пошёл на кухню.
– Ты только вернись, а то Арини и Рейт голодные, – предостерегла я.
– А Мавер что, не голодный?
– От Мавера ты сможешь убежать! – откликнулась я и, помолчав, добавила: – Если что, это я тебя так отговорить пытаюсь.
Вайлен хохотнул.
– Тогда я точно туда пойду.
И он ушёл, едва не столкнувшись на пороге с Торленом. Я дрогнула, быстро захлопнула книгу, стряхнула её с колен и взяла другую, потолще, открытую на сотой странице. Учитель сказал, чтобы я не теряла зря время, и вручил мне кучу книг о проклятиях. Но в этой комнате нашлись книжки куда как интереснее…
Аш’Вели сощурился, глядя на меня. Я ожесточённо грызла карандаш, хмурясь, пыталась вспомнить, где я остановилась. Вскоре нашла и нахмурилась ещё больше. Изображать бурную познавательную деятельность почти и не приходилось – тут бы хоть расшифровать, что понаписали… К слову, хорошо, что я схватила книжку не вверх ногами, а то сейчас учитель уже заставил бы меня рассказывать о прочитанном.
Торлен хмыкнул и вышел, не закрыв за собой дверь. Я настороженно уставилась ему вслед. Он уже почти исчез из поля моей видимости, я подобралась поближе к выходу, вытянула шею – и именно тогда учитель обернулся. Я подавила желание опять уткнуться в книгу и сделать вид, что ничего не случилось, вместо этого помахала Аш’Вели рукой и улыбнулась. Он усмехнулся и пошёл дальше. Больше не оборачивался.
Выждав пару минут, я отложила книгу на пол и взяла в руки ту, что с крылатыми вампирами.
В этой комнате из мебели было только два книжных шкафа, высоких, до самой крыши, и небольшой круглый столик на тонких изогнутых ножках. Таких тонких, что нам страшно было на них садиться. Даже Орьен, несколько раз обойдя стол, не решился усесться на него и устроился, как и все прочие, на полу.
Недостаток мебели восполнял замечательный камин. А когда мы выпросили у Торлена плед, который потом расстелили на полу, здесь стало и вовсе замечательно. Да и вид из окна открывался занимательный – крыши, иногда пробегающие по ним животные и летающие вниз бьющиеся вещи. Друзьям же очень нравилось, что я постоянно таскаю сюда книги, или вытаскиваю их из книжных шкафов и складываю стопками. На них сидели как на стульях. Только я всегда устраивалась на полу. Сидеть на книгах?! Да вы что! Качнёшься не туда – и повалишься на пол.
– Ты чего, учителя караулишь? – спросила Рейт, заходя в комнату с подносом в руках. – Дверь нараспашку.
– И ещё окно открыто! – передёрнулась Арини, поставила свой поднос на стол и, перешагнув через мои ноги, захлопнула окно. Но ветер всё же успел осыпать её снегом.
– Эй! – возмутилась я. – И куда я теперь буду отвлекаться от учёбы?!
– А это что, твоя учёба? – усмехнулся Мавер, выхватив из моих рук книгу. – А ну быстро культурно обогащайся в нужном направлении, а уж отвлечь мы тебя как-нибудь сможем!
Совершив несколько безуспешных попыток забрать у оборотня книжку, я сдалась и уставилась на зловещее, хотя и очень лёгкое плетение одного из самых простых проклятий.
Плетение было нарисовано в учебнике и занимало всю страницу, потому что его решили изобразить полностью. Начало и конец у этого проклятия были свои, особенные, которые по формуле воспроизвести не получилось бы. Хотя… Я схватила карандаш, быстро записала на полях формулу и прибавила к ней незначительную завитушку, похожую на большую запятую с хвостиком на конце. Именно этой завитушкой начало и конец проклятия отличались от основных форм плетения. Подумав, я провела по формуле пальцем, и завитушка оказалась примерно в середине.
Осталось только разобраться, как сказать формулу с этой завитушкой вслух.
Мои познания в других языках были не так уж велики, я знала только эльфийский современный и эльфийский Сумрачного Времени, на котором записывались заклинания. Соответственно, я немного понимала светлогорский, на основе которого строился эльфийский язык Тёмного Времени, не слишком изменившийся век спустя. Вспомнить букву, которая бы хоть отдалённо напоминала завитушку, я не могла.
Где-то внизу, на первом этаже, хлопнула дверь, и голос Орьена крикнул:
– Торлен! Здравствуйте!
Учитель угукнул со второго этажа.
– Точно! Учитель! – обрадовалась я и, схватив учебник, кинулась к выходу.
– Эй, ты бы хоть поела сначала, – окликнула Рейт.
– Я ненадолго. Орьен, привет!
Брат, поднимавшийся по лестнице, шарахнулся в сторону, но я и без того не собиралась в него врезаться. Вместо этого ловко двинув локтем по двери, я айкнула и забежала в лабораторию.
– Мастер!
– Что? – с подозрением спросил Торлен, поставив несколько скляночек в шкаф.
Я хлопнула на стол книгу.
– Смотрите! Вот здесь начало и конец другие, от формулы отличаются этой… э-э… завитушкой. О, и ещё вот этой!.. А, нет, показалось.
– Ну да, – кивнул Аш’Вели. – Так и должно быть.
– Я знаю! Вам эта завитушка никакую букву не напоминает? Я хочу связать её с формулой.
Учитель уставился на меня так, будто только что забыл, кто я и как здесь оказалась.
– Альен, не вздумай этого делать, – медленно произнёс он. – Даже если ты решишь построить только эти два ряда без всего остального плетения, случиться может что угодно. Особенно вместе с твоими домыслами. И, если уж на то пошло, вот эта буква у тебя записана неправильно, и завитушка, как ты выразилась, должна стоять на знак дальше.
– Что, даже попробовать нельзя? – огорчилась я. – Ну, давайте под вашим присмотром! Только букву назовите, пожалуйста, а? Я знаю, она должна быть!
Торлен помолчал, а потом написал на чистом листе почти такую же завитушку, но без хвостика.
– Дейс, – сказать учитель. – Оборотнический язык. А вот эта часть, – он нарисовал в стороне хвостик, – лиитте.
– Темногорский? – предположила я.
– Да. Если связать это, получится дейс-ани-лиитте. Кошмар какой…
– А почему связка именно эльфийская? – спросила я. Мне было проще, я темногорского и оборотнического не знала и не могла оценить это ужасное получившееся слово в полной мере.
– Потому что формула эльфийская. Но сочетание, конечно, бешеное. Ну, попробуй сказать это всё вместе.
Кажется, Торлену тоже стало интересно. Немножко. Обрадовавшись, я заново написала формулу, теперь уже на листке, а не в учебнике, глубоко вдохнула и быстро произнесла получившееся.
Аш’Вели скривился и отступил. Я тоже, но в другую сторону, ближе к двери. Мало ли что.
В воздухе на уровне моих глаз медленно проступило плетение, всего один ряд. Основа. Скосив глаза в учебник, я рассмотрела там основу и опять взглянула на то, что получилось у меня.
Признаться, получилось весьма похоже. Да что там – получилось то же самое.
– Получилось? – осторожно спросила я, сделав маленький шажок вперёд.
– Стой на месте! – рявкнул Торлен.
Я поспешно шарахнулась обратно и ещё прикрыла голову руками. Вовремя – плетение потемнело и взорвалось, оставив после себя голубоватый дымок и ровненькую царапинку на моём мизинце.
Учитель взмахнул рукавом, развеивая дымок, и сурово сказал:
– Надеюсь, самостоятельно ты с буквами экспериментировать не будешь.
– Не буду, – покачала головой я, потерев мизинец. – Всё, моё любопытство утолено. Я могу идти, да?
Торлен махнул рукой и вернулся к составлению склянок в шкаф. А ведь ни одна склянка не пострадала, заметила я, прежде чем уйти. Спохватилась, вернулась, забрала учебник и ушла окончательно.

На следующий день болело всё тело, в особенности ноги. А ещё локоть и мизинец. К тому же, сильно хотелось спать. Подивившись такой странности, я проспала ещё несколько часиков. Обычно, если я засыпала раньше, то и высыпалась лучше. Оно и неудивительно, хотя, может быть, так не у всех.
Когда я проснулась окончательно, легче не стало. Теперь ещё болело горло. Несильно, но неприятно. Ругаясь, я оделась, расчесалась и долго рассматривала раненый мизинец. Царапина не отличалась ничем от множества других мелких царапин, которые у меня были когда-то раньше или сейчас. На локте красовался бледный синяк.
Вздохнув, я пошла в обеденную залу, обнаружив, что идти быстро тяжело. Но медленно уже не получалось – это было так непривычно, что через десяток шагов я вновь ускорялась.
А ещё мне, кажется, что-то снилось. Но я ничего не запомнила, кроме какой-то незнакомой, хотя явно верьянской улицы, и чьего-то оскала.

– Я тебе говорил, чтобы ты даже не думала над заклинаниями издеваться, – невозмутимо сказал Торлен.
– Но ведь у меня всё получилось! – воскликнула я.
– Дай мне поторжествовать. И вообще, пиши, не отвлекайся на посторонние раздражители. У меня ещё где-то одна очень интересная книжечка была, там должны быть проклятия, похожие на твоё. Увы, я не помню, где эта книжечка сейчас. В прошлом году она была в моей комнате на шкафу.
Я хмыкнула и посоветовала:
– А вы посмотрите под кроватью. И в подвале.
– Обязательно, – серьёзно кивнул учитель. – Но ты пиши-пиши. Пригодится.
– Если надумаю кого-то проклинать?
– Только попробуй мне! – пригрозил Аш’Вели, сверкнув глазами. Пусть это и была простая иллюзия, меня она всегда знатно пугала. – Если тебя опять проклянут. Тогда и пригодится.

Чуть позже пришли друзья и дружно обругали меня. Орьен злорадно предложил прогуляться до его дома пешочком.
– Не волнуйся, обратно доставим тебя в повозке, и на свои танцы ты не опоздаешь, – пообещал братец. Глаза его безо всяких заклинаний горели жутким огнём.
Рейт пробормотала что-то о странных развлечениях дворян и о том, что пешком через полгорода – не весело. Мавер галантно предложил донести её на руках.
– Могу даже перекинуться, так даже удобнее будет, – заверил он и тут же превратился в волка.
– Ага, и будет потом голым по замку бегать, – негромко произнёс Эртен. Оборотень зыркнул на него, и вампир рассмеялся: – Но если тебе так нравится, то я не смею тебе мешать!
Рейтини всё же решила идти сама. Езда на волке представлялась ей чем-то совсем уж странным, особенно в городе. Маверу на чужое мнение было плевать – он так и пошёл зверем. К счастью, людей нам по пути встречалось мало.
Гораздо больше все мы удивились, уже когда пришли. Мавер перекинулся в человека, и одежда его при этом никуда не подевалась.
– Признавайся, где ты её прятал?! – накинулась на оборотня Арини. – А?!
– Это были всего лишь небольшие чары, потом покажу, – усмехнулся он. – Всё, всё, не тряси меня. Я понял, я раскаялся, буду предупреждать.

Джани наблюдала за мной со странной смесью эмоций на лице.
– Если тебе тяжело, так и скажи, – сказала она наконец.
– Вот ещё, – отозвалась я. – Мне только половину осталось дотанцевать.
Ноги болели уже намного сильнее, а ещё то и дело напоминали о себе спина и шея. Порой побаливала голова. В общем, я чувствовала себя плохо, и поэтому хотела завершить хотя бы этот танец. Кому и что я этим хотела доказать, я не совсем понимала.
И не собиралась понимать. Куда больше меня заботило длинное платье, о подол которого я и то и дело запиналась. Танцевать в штанах было удобнее, но тогда Джани ругалась.
Мою затею дотанцевать она, похоже, не одобряла. Но я считала себя вполне способной довести танец до конца.

– Пропади она пропадом, эта чёртова идея, – пробормотала я, лёжа пластом на кровати.
Проснулась я сегодня, напротив, очень рано, и спать не хотелось ничуть. Потому что тело болело куда сильнее вчерашнего. Ныли почти зажившие царапины на пояснице от шипов розы. Воспалилась царапина на мизинце. Только локоть радовал – не болел.
– Останься ты дома, – посоветовала мама. – Аш’Вели мы сами всё скажем.
– И не танцуй, – добавил отец. – Джани этому, я думаю, будет только рада.
Я медленно села. Верно, лицо моё было очень мрачно, потому что мама сразу поникла.
– Танцевать я не буду, – обрадовала я. – А вот к Торлену пойду. Мало ли что.
– Уже больше месяца прошло, – кивнула Вьерия, неожиданно решившая встать на мою сторону. – Пора бы уже появиться осложнениям.
– Хотя надеюсь, что это простуда, – добавила я.
Рейт, до этого молчавшая, громко фыркнула.

Что бы ни думала подруга, простуда тоже имела место быть. Ещё через пару дней я вовсю кашляла и чихала, мёрзла и видела дурацкие сны, в которых плевалась чёрным дымом на той же незнакомой верьянской улице.
О танцах пришлось забыть, кажется, и вовсе надолго. Не из-за того, что я плохо переносила болезни, конечно. Просто я упала с лестницы и немножко повредила ногу.
– Вот-вот, немножко, – мрачно говорил Торлен. – До перелома дело не дошло.
Теперь я ещё и хромала.
– Смотрю на тебя и любуюсь, – вздыхал Орьен. – Как будто сам ронял, честное слово.
Что и говорить, братец умел подбадривать очень интересно. После этих его ободряющих слов наплевать было, как я себя чувствую. Хотелось догнать и стукнуть. Головой об стену.
Да, подобные мысли посещали меня чаще всего именно когда я заболевала. И это меня огорчало больше чего бы то ни было.

Я читала только одну книгу Риатты Вьеалль. Не то чтобы мне не понравилось. Просто не очень зацепило. Прочитав книжку один раз, я поставила её на полку, так, чтобы в случае чего можно было её легко найти, и больше не перечитывала.
Как было не воспользоваться возможностью и не прочесть её ещё раз? Всё равно большую часть дня я сидела в комнате без дела.
«…О, друг мой, я тебе открою страшную тайну. – Таинири улыбалась и неотрывно смотрела в окно так, будто ничего перед собой не видела. – Верьян – страшный гадюшник, прости мне мою грубость. Мы все притворяемся, особенно перед чужаками. Я имею в виду – перед такими, как ты, из других городов. Мы вас так боимся отпугнуть, вы же гораздо светлее. Мы улыбаемся, подбираем слова, сдерживаем даже мысли, чтобы ненароком не претворить в жизнь что-то страшное. Моя сестра гораздо честнее, она хотя бы не старается показаться лучше.
Таинири моргнула и перевела взгляд на мольберт, взяла в руки кисть, повертела её в пальцах и положила обратно.
– Стоит нам чуть-чуть ослабеть – неважно, из-за чего – как из нас прямо лезет, прости, вся эта гадость. Мы грубим, говорим какую-то ерунду, которая в особо запущенных случаях может показаться даже кровожадной. Мы сами этого боимся, заглушаем в себе это, но больше ничего поделать не можем. Из-за этого у нас даже дышать трудно.
– Неправда, – возразил Иларик, но Таинири не дала ему договорить:
– Правда! Ты этого просто не чувствуешь. Нам нужно только однажды побывать в другом городе, чтобы по возвращении задыхаться здесь…»
Таинири молола какую-то чушь, смысл которой заключался в том, что у нас в городе все так и жаждут друг другу напакостить.
Я захлопнула книгу, даже не посмотрев, на какой странице остановилась. Да, плохая это была идея – Вьеалль перечитывать.
Мировоззрение Кьерта явно отличается от взглядов его родственницы. Во всяком случае, Риатта и вправду выглядела как самая настоящая упырица, даже странно было, что она писала на удивление светлые стихи. Алхимик замка Рин’Этали не столь отторгал меня вживую, сколь портрет Риатты.
Она, к слову, ни разу не покидала пределов Верьяна. Я тоже, но мне казалось, что больные или ослабевшие по другой причине люди вообще склонны думать мрачнее, чем здоровые. И не только в Верьяне.
В общем, стихи Риатты Вьеалль мне нравятся куда больше прозы, заключила я и придвинула к себе немного потрёпанный учебник без нескольких первых и последних страниц. Вырывали их не очень-то аккуратно, и я, поднапрягшись, смогла восстановить аж половину пятой страницы. Голова закружилась сразу же, почему-то вспомнился чёрный дым. Придя в себя, я всё же стала читать.
Учебник был не очень-то толстый, всего-то сотня страниц, а в таком неполном и рваном состоянии – ещё меньше. Зато буковки были мелкие-мелкие, и вскоре новые познания о проклятиях прыгали у меня в голове нестройными буквенными рядами, напоминая паучков. На паутину смахивали плетения, приведённые в учебнике.
Очень быстро я заскучала. Более того, мне хотелось не читать что-то более интересное, а хотя бы чуточку подвигаться. Что-то как будто толкало в спину, заставляя ёрзать.
Такие приступы накатывали ежедневно, но лучше было переждать, потому что как только я поддавалась и вскакивала, тело отзывалось болью. Мне казалось, отзывалось оно даже с ехидцей, будто мстя мне за всё, что я с ним сделала. Вздохнув, я заложила страничку карандашом и перелистнула в самый конец. Последней страницы не было, предпоследняя была только наполовину.
Я зевнула, осторожно потянулась, не полностью и вперёд, так, что удовольствия мне это занятие не принесло, зато больно не стало. Поудобнее устроившись, я вновь уставилась в учебник, на эту самую рваную страничку.
«…привлекательно тем, что очень простое. Сплести его очень легко, так как углы в плетении острые, и нить не скругляется даже в узлах. Это плетение можно воспроизвести по формулам, но тогда вместо данного проклятия получится другое, более сложное и забирающее больше сил заклинателя (см. стр. 85). Данное же проклятие легко воспроизвести и без формул, оно соответствует виду базового проклятия (см. стр. 12). Различия вы можете видеть сами.
Снять его без помощи того, кто проклял, очень тяжело в силу упомянутых острых углов.
Проклятие имеет вид чёрного сгустка, который, встретившись со своей жертвой, тут же растворяется и проникает внутрь. Проклятие начинает действовать не сразу, через неделю, месяц или даже полгода, но чем дольше оно бездействует, тем сильнее будет влиять позже.
Обыкновенно оно начинает действовать, когда человек слабеет по каким-то посторонним причинам. Заболевание, будь это даже обыкновенная простуда, усиливается, раны долго не заживают, болит тело, человека мучают неприятные сновидения…»
На этом страничка заканчивалась. Я перелистнула её, но с другой стороны было пусто.
– Чёрт, – ругнулась я и отложила учебник.
Что же, во всяком случае, теперь я знаю, что моё проклятие – очень простое и острое.
Раньше, когда я только-только начинала плести заклинания, у меня часто рвались нити плетения. Или сминались, как бумага, образуя острые углы. Они царапались во много раз больнее, чем правильное плетение. Торлен за эти углы меня всегда сурово отчитывал, потому что заклинание из-за них могло очень сильно измениться, и навряд ли в лучшую сторону.
Прекрасно. Теперь я знаю, что проклятие так просто выковырять не получится.
Очень ободряет. Но Торлену всё же лучше сказать. Может, он помнит, что написано на оставшейся части странички.

Мне снился сон. Неприятный, мысленно добавила я, вспомнив слова из учебника. В нём я блуждала по уже знакомой незнакомой тёмной улице и пыталась отыскать Торлена. Он находиться не хотел, а когда наконец я его поймала, то оказалось, что вместе с ним какой-то неприятный мужчина. Он идеально соответствовал Верьяну, который описывала Риатта Вьеалль. Что этот мужчина – гад, я не сомневалась, хотя внешность его не вызывала отвращения. Что именно его вызывало, я не запомнила. Я запомнила только, что, не успев даже отдышаться, сказала Торлену, что знаю, как снять проклятие. Неприятный мужчина же ухмыльнулся и поднял руку. Из неё валил чёрный дым.
На этом моменте я и проснулась, понимаю, что и вправду знаю, как снять проклятие. Но не помню.
Сон я вспоминала в компании семейства и друзей. Они пришли все вместе, даже Орьен, у которого сегодня, кажется, должны были быть тренировки.
– Были, – согласился со мной Орьен. – Но они уже закончились, ты в окно-то глянь, а то всё дрыхнешь и не знаешь даже, что на дворе творится.
За окном было темно. Кажется, шёл снег.
В сновидениях лучше всех разбиралась Вьерия, хотя при жизни за ней особых знаний на эту тему не наблюдалось. Она выпытала у меня всё-таки, что мне не понравилось в этом неприятном мужчине (оказалось, что не глаза, не голос, а волосы), стребовала подробное описание места и внешности всех присутствующих во сне (выяснилось, что Торлен был без амулетов и без плаща, зато с шарфом, а снега на улице не было и в помине) и стала расспрашивать о проклятии.
– Ты знала, зачем ищёшь Аш’Вели?
– Да. С самого начала. Даже повторяла про себя формулу, чтобы не забыть, – кивнула я.
– О, молодец. Вспоминай теперь эту формулу.
– Да я помню! Это конец базового проклятия, но мне казалось, что там какая-то ошибка, и что я подумаю о ней, когда буду Торлену рассказывать…
– Какая ошибка, ты, естественно, не знаешь?
Я растерянно покачала головой, пытаясь вспомнить всё, что знаю об этой формуле. Она на эльфийском, конечно же, она состоит из семи знаков, двух связок и одного направляющего слова, после которого надобно произнести имя несчастной жертвы проклятия. Или фамилию, или название какое-то.
А если убрать парочку знаков вместе со связками, и поставить вместо них два других знака…
– Точно! – выдохнула я и вскочила на ноги.
– Куда? – поинтересовался Эртен, преграждая мне выход из комнаты ногой. – А с нами догадкой не поделишься?
– Если доведёте то Торлена – поделюсь, – пообещала я, доковыляв до шкафа.
Мама и Рейт громко вздохнули.
– Опять ты куда-то ломишься? – возмутился папа.
– Не волнуйтесь, в случае чего мы стукнем её по лбу и притащим обратно, – успокоил Мавер.
Я накинула плащ и потянулась за сапогами, стоически не обращая внимания на боль в ноге.
– А нам, значит, никто ничего рассказывать не будет? – протянула Вьерия.
– Потом, – откликнулась я. – Сначала эту идею должен одобрить Торлен.
– А если он её не одобрит, и ты ни с чем вернёшься обратно, ты мы ничего не узнаем? – надуло губы привидение.
– Он её одобрит. Я читала, что так сделать тоже можно.
Выпрямившись, я качнулась, схватилась за кого-то, постояла так немножко и почувствовала, что снова могу двигаться без боязни упасть в обморок.
Схваченная мною Арини боялась шевельнуться.
– Извини, – улыбнулась я, вернулась к столу, взяла с него учебник, чуть не забыв в нём карандаш.
Мавер взял меня за шиворот и потащил в коридор. На пороге оборотень обернулся, улыбнулся и сказал:
– До свидания.
Я ничего сказать не успела – меня вытащили наружу.

Торлена в лабораторной не оказалось, равно как и на кухне, и в комнате под крышей, и в спальне. Комнаты слуг мы проверять не стали, постеснялись, и уже без особой надежды заглянули в гостиную. Там учитель бывал очень редко, но почему эту комнату так невзлюбил, не рассказывал.
Именно в гостиной Аш’Вели и обнаружился. Он разговаривал с каким-то мужчиной на вид чуть младше его самого, черноволосым и широкоплечим. Волосы у него были прямые и будто бы сырые, свисали до плеч.
– Торлен! – окликнула я и закашлялась.
Учитель и его собеседник обернулись.
– О, – улыбнулся незнакомец, как мне показалось, слишком широко. – Альен Рин’Этали?
– А вы кто? – спросила я, демонстрируя прекрасные манеры.
– Я бывший одноклассник вашего учителя.
По лицу Торлена было понятно, что он был бы рад не учиться с этим человеком в одном классе и, более того, вовсе быть простолюдином без колдовского дара.
– Что случилось? – спросил учитель.
Я вздохнула, пытаясь успокоиться. Сердце стучало бешено. Дрожали ноги. Похромав к стулу, я как можно аккуратнее уселась на него (всё равно бухнулась, будто меня толкнули) и сказала:
– Я знаю, что делать с проклятием.
– Рин’Этали, я тоже знаю, что с ним делать. Его надо снимать. Я не знаю, как.
– А я знаю.
Аш’Вели изобразил на своём лице нечто между крайним удивлением и выражением ужасной усталости от глупых заявлений. Его бывший одноклассник, напротив, улыбнулся.
– Надо же. Вы знаете, Альен, совсем недавно я сказал то же самое.
– Э-э, – ответила я, почему-то ужасно сожалея, что друзья вышли в коридор и подслушивали оттуда. – Извините, я вас не поняла.
– Видишь ли, – проговорил Торлен, – господин Теодор прекрасно разбирается в проклятиях, сглазах и тому подобном. Я, если честно, не хотел привлекать его к этому делу, но он совершенно случайно решил заглянуть ко мне в гости. Без предупреждения. – Последнюю фразу Аш’Вели произнёс с угрозой.
– Зато вовремя, – улыбнулся Теодор и повернулся ко мне. – Альен, вы сказали, что знаете, как снять своё проклятие. Не поделитесь ли своими познаниями?
– А вы не желаете поделиться первым? – поинтересовалась я, глядя на мужчину очень уж, наверное, пристально. Но я просто боролась с головокружением.
Теодор развёл руками, и я почему-то только сейчас заметила, что он не снял плаща. И я, к слову, тоже этого не сделала.
– Увы, но я впервые вас вижу и ни о чём пока не догадываюсь. Не стесняйтесь, рассказывайте.
Я покривилась, встала на ноги и протянула Торлену учебник, открытый на последней странице. Учитель прочитал её и поднял глаза на меня.
– Я вижу здесь только саму проблему. Решения здесь нет.
– Да, – кивнула я.
Попросив карандаш, я написала на форзаце учебника формулу, завершающую проклятие. Внизу написала другую формулу.
– Смотрите, это же возвращение, так?
– Нет. Исправление, – поправил Торлен.
– Да, оно, – кивнул подошедший Теодор.
Я опёрлась на стол и выдала наконец свою идею:
– Что будет, если присоединить эту формулу к проклятию?
Колдуны переглянулись.
– Силы съест одно только построение, а когда будет готово – ещё раз съест, и у заклинателя, и у… вас, Альен. Тут тройная связка нужна, – сказал Теодор.
– Необязательно, – возразил Аш’Вели. – Можно и простую, хотя с тройной будет надёжнее. К тому же, ты сильно рискуешь, Альен. Это очень грубая форма, она может навредить ещё больше.
– И мы не знаем, какое именно проклятие устраняем. Плетения совпадут, но навряд ли полностью. Осколки останутся.
– Осколки выковырять проще, – произнесла я. – Да без основы они сами истают.
– Проклятия – это не боевые заклинания, – мягко заметил Теодор.
– Только чары без основы и направления могут зацепиться за что-то, существовать и гадить. А в проклятиях, как и боевых заклинаниях, основа – самое главное.
Голова в середине моей речи вновь закружилась, и ближе к концу я плохо понимала, что говорю. Подозревалась, что бессмыслицу.
Торлен и Теодор переглянулись снова.
– Молодец, Альен, ты только что сдала теоретическую магию, – вздохнул Торлен.
– Если применить то, что ты предлагаешь, силы будут восстанавливаться очень долго, – сообщил Теодор, глядя на меня.
– Вы меня отговорить пытаетесь?
Учитель что-то прошипел и отвесил мне подзатыльник. Я ойкнула и покачнулась. За дверью кто-то чем-то грохотнул, на него зашикали.
– Ладно, если дитя так настаивает, мы попробуем, – улыбнулся Теодор. – Но вы сами виноваты, Альен. В конце концов, такое проклятие можно уничтожить по-другому, хотя это займёт дольше времени.
Я поморщилась, но уже не от боли. То есть, не только от боли.
– Меня тоже проклинали, если вдруг вас это интересует, – любезно оповестил одноклассник учителя, закатывая рукава. – Не думайте, что только вы от такого страдаете.
– И в мыслях не было, – отрезала я. – Я даже не сомневалась, что вас проклинали, и не раз. Извините. Я могу помочь?
– Да. Сядь и замолчи, – приказал Аш’Вели. Едва я вновь открыла рот, учитель прикрикнул: – И больше ничего не делай!
Поёжившись (у Торлена ведь даже волосы ненадолго дыбом встали!), я поковыляла к стулу. Теодор сказал что-то совсем негромко с насмешкой, учитель цыкнул на него.
Они рассмотрели базовое проклятие, неодобрительно высказались о том, какое оно некрасивое, поспорили о связке, переписали заново формулу и, наконец, зачем-то пожали друг другу руки.
Плетение проклятия было темнее, чем у какого-то другого заклинания, будто бы медное, светилось тусклее и вообще… навевало тоску. Связка, которую быстро проговорил Теодор, навевала ужас. Невольно я восхитилась этим героическим человеком – он смог произнести это и не сбиться.
Что было бы, если бы он сбился, я старалась не представлять.
До последнего я размышляла о связке и надеялась, что смогу вовсе пропустить момент снятия проклятия. Но мои надежды не оправдались.
Меня затошнило. Потом я резко почувствовала своё тело и все его больные места, неудержимо расчихалась и закашлялась. «Где там Мавер с его предложением стукнуть меня, а?» – мысленно воззвала я, но друзья предпочитали молча наблюдать за тем, как меня истязают, то есть избавляют от проклятия.
Потом, когда первая волна заклинания схлынула, я почувствовала то, что обычно чувствовала, когда колдовала сама. Силы помаленьку убывали, причём мне казалось, что они убывают двумя путями. Первый путь я могла ощутить, и силы по нему утекало чуть, как сквозь крохотную щель. Второй путь был шире и незаметнее для меня.
Последними неприятными ощущениями были холод и странная пустота. Я дышала полной грудью, будто бы пила воду, и всё никак не могла надышаться-напиться.
Больше всего меня удивило, что я не упала в обморок. Хотя на это я сильно рассчитывала.
Торлен неторопливо подошёл к двери, постучал по ней.
– Эй, я знаю, вы всё ещё там. Отведите Альен наверх, пускай отоспится.
– Я могу сбегать… – начал было Орьен, распахнув дверь.
– Я сам обрадую Дэррена и Сельенну. Кыш. – Аш’Вели махнул рукой.
Я поднялась со стула. Теодор, улыбнувшись уже куда менее широко, протянул мне руку. Я шарахнулась от неё, как… как шарахнулась бы, если бы из неё шёл чёрный дым. У Теодора ладонь была шире и смуглее, чем у неприятного мужчины из сна, но сейчас мне казалось даже, что тень учителя смотрит на меня и скалится.
Мавер ухватил меня за шиворот и потащил наверх. Уже оказавшись там, я неожиданно даже для себя сказала:
– Я есть хочу.
– Сходи до кухни, тебе полезно шевелиться, – посоветовал Орьен, усаживая меня на пол.
Увы, еды я не дождалась. Уснула.

Проснулась я из-за того, что замёрзла. Где-то совсем рядом было тепло, я подалась туда и ткнулась носом во что-то живое, которое вздрогнуло и шёпотом ойкнуло.
Больше заснуть не получилось. Вскоре кроме холода я почувствовала, что у меня болят горло, нога, рука и спина – потому что я спала на полу. Голова казалась тяжёлой, в ней что-то гудело, но не болело.
Когда отступило проклятие, появилась, наконец, нормальная простуда.

@музыка: The Dartz - Холодные камни

@настроение: творческое

@темы: Сказки

---

Музыкальное

Зацепило.

Flёur - На обратной стороне Луны

В небе полная луна
проплывает.
Ты живешь там,
ничего обо мне не зная.
Я пытаюсь изучать
лунную орбиту.
Льется грусть с небес
дождем метеоритным.

Я сижу на крыше, -
так
звезды все же ближе.
Там...
На обратной стороне луны
ты живешь
и я тебя почти не вижу.
Я сижу на крыше
и шепчу стихи...
Может быть, когда-нибудь,
ты меня услышишь.

Все меняется вокруг...
Ну, а мне бы -
все сидеть здесь, на ветру,
под дождем и снегом.
Здесь приятнее мечтать.
здесь как-то легче...
Ведь расстоянье до луны -
не бесконечно...

Я сижу на крыше, -
так
звезды все же ближе.
Там...
На обратной стороне луны
ты живешь
и я тебя почти не вижу.
Я сижу на крыше
и шепчу стихи...
Может быть, когда-нибудь,
ты меня услышишь.

Льется грусть с небес
дождем метеоритным.
Что-то странное с моим
сердечным ритмом...
Знаю, это может быть
только раз в столетье, -
ты случайно глянешь вниз
и меня заметишь...

Я сижу на крыше, -
так
звезды все же ближе.
Там...
На обратной стороне луны
ты живешь
и я тебя почти не вижу.
Я сижу на крыше
и шепчу стихи...
Может быть, когда-нибудь,
ты меня услышишь...

@настроение: творческое

@темы: Тексты песен, баллады и легенды

---

Сновиденческое

Как интересно бывает смотреть сны после того как начитаешься на ночь глядя всяких разных произведений.

Атмосфера была очень интересная. Сначала, когда была уже виденная мною во сне девушка, пробиравшаяся вновь в общежитие, было прохладно, чуть-чуть туманно и сонно. Потом, когда девушка уже сидела за уроками, встрёпанная, довольно улыбающаяся и что-то объясняющая неведомому кому-то, был закат, душно и по-летнему очень. Причём так было именно на улице - а внутри, в помещении было светло и всё так же, как и утром было. Разве что без тумана.
Я помню, ещё были завалы учебников и тетрадей в большой и светлой комнате, главная героиня над исписанным наполовином листом бумаги, сонные собратья по несчастью. Были ещё какие-то очень яркие события, но я помню только чей-то удивлённый голубой глаз на чьём-то удивлённом лице.

@настроение: хорошее

@темы: Сны

---

Сегодняшнее

Сегодня мы с мамой чуть не проспали, но поди ж ты.. как будто кто-то нарочно вытолкнул её в семь из постели. Верно, кто-то, нам невидимый, уже настолько привык, что мы никуда не опаздываем, что даже помогает нам в этом богоугодном деле.

Сонька сегодня пришла.
- Тебя чего вчера не было, а?!
- Я заболела!
- Приказа болеть не поступало!
А дочка классной вчера на дежурстве так вообще сказала:
- Верни Соню, мерзкое чудовище!
Ох, как меня это обрадовало. Такие комплименты, надо же... Меня в классе-то маньяком каким-то считают, но роль чудовища определённо нравится мне больше.

Сегодня нас, как и обещались, отправили в актовый зал со второго-третьего уроков.
- А что там будет вообще? - спросила Ксюша
- Не знаю. Но если будет фигня - я сбегу оттуда на биологию, - ответила я, на что Ксюша сказала, что только я могу сбежать на урок.
Ничего страшного, к слову, не было. Нам просто рассказывали про женское здоровье. А труд мы пропустили не полностью.
Девицы, скучая по какой-никакой еде в субботу, приносят из дома печеньки. Сегодня меня ими накормила Сонька, а потом уж я потребовала полпеченьки с Лены. Потом ещё полпеченьки съела Ася. Лена была возмущена, но сказала, что я похожа на её брата: тоже прошу куснуть что-то съедобное, и за один укус съедаю значительную часть.
Всё-таки иногда девицы такие до-обрые. Хорошо держать гарем их вокруг себя...

Осталась после алгебры исправлять геометрию - в итоге просто так проболталась в Школе до часа, потому что ту теорему до меня рассказали несколько человек. Меня отпустили, так ничего со мною и не сделав.

А сейчас у нас обитаются некие гости, двое - очень шумные. А дверь в мою комнату не закрывается - вообще, у нас с дверьми проблемы. В туалете она самозапирается и не открывается без помощи извне, а дверной проём в зал выше, чем другие...

@музыка: Flёur - Апрельское утро

@настроение: хорошее

@темы: Домашнее, Родная и любимая школа

---

Школьное

После драгоценных гостей и после посиделок на полу с обнимку с ватманом и карандашом я чувствую себя как-то... выжато. Сам процесс ползания и рисования, может, и не страшен, но гости... Ох, и чего им приспичило собраться именно у меня?

В Школе же обнаружилось, что Сонька не пришла. Всё-таки решила заболеть. И даже разрешения не спросила.
Страшное началось прямо с первого урока - на истории была контрольная.

На географии была не контрольная, а всего лишь проверочная. Двадцать шесть понятий по Северной Америке.

На рисовании неожиданно мы сами рисовали учебные пособия для младших. Рисовали филимоновских кукол.

Господам рисовальщикам, что собрались у меня, понравился кот. Это да. Лена сразу же заняла компьютер и не вылезала оттуда, Женька воспользовалась возможностью и списала у меня историю. Рисовали только мы с Тёмой.
Впереди ещё раскрашивание. После этого я буду не только исцарапанная и уставшая, но ещё и заляпанная красками. Жду этого кошмара с содроганием.

Завтра всех девиц обещают забрать со второго и третьего уроков. Зачем это делать, никто не сказал. Но я бы лучше отсидела биологию и труд.

@настроение: уставшее

@темы: Родная и любимая школа

---

Поздравительное

Идрис, с Днём Рождения!

@настроение: хорошее

@темы: Праздники, ПЧ

---

Около-сказконаписательное радостное

Мне нарисовали Эртена и Аль!
Я, если честно, сама-то их целиком представить не могла - детали, и то не все. И тем больше моя радость оттого что их нарисовали.

07.04.2011 в 16:33

Пишет  Villgelmina:

ну вот что-то такое х)

Эртейн

Вместо благородного гордого и соблазняющего вампира у меня получился на редкость милый мальчик.

Альен

а рыжая красавица-хулиганка вышла грустной и задумчивой.

@настроение:

@темы: Сказки, Позитивное

---

Сегодняшнее

Кажется, у нас опять весна.
Такое ощущение, будто они с зимой не то поделили себе дни - в понедельник и во вторник, например, зима, а в среду весна - не то играются.

На классном часу говорили о здоровом образе жизни.
Про школьную столовую явно приврали. Во всяком случае, на вид там еда не кажется полезной.

Сонька страдает. У неё уже который день болит живот. Так говорить нехорошо, конечно - но она такая спокойная, такая тихая... Более всего радует меня отсутствие философских бесед об объекте воздыханий.

Математичка у нас такая странная всё же. Мы тихонько сидели и решали, когда она вдруг рявкнула: "Ася!!!"
Если мы не сойдём с ума от линейных функций, то нас запугает своими истерическими выпадами учительница.

На физ-ре играли в баскетбол против мальчишек. Не понравилось. Большей частью из-за болельщиков, которых я, отвлекающий элемент, не имеющий особого назначения в игре, слушала. Эти гады не особо к месту высказывали свои сомнения по поводу нашего умственного развития. Ну, и своей команды тоже, но мы-то точно дуры, а они так... местами.
Зато Ася очень здорово врезалась плечом в глаз Шурику. А в меня целились вместо корзины. За попадание в Настеньку - плюс десять очков, похоже.

Женя, Лена и Тёма возжелали вместе со мною рисовать афишу к "Тени" Шварца. Творческое задание... Пока что они не знают, что выбрать - рисовать на факультативах или у меня дома. Именно у меня потому, что у меня есть большой красивый Кот.

@настроение: хорошее

@темы: Погодное, Родная и любимая школа

---

Околошкольное

Лена периодически часто чешет моё самолюбие, в подробностях описывая, какой у меня характер. Вчера она, например, сказала какое-то музыкальное определение, которое я не запомнила. Запомнила суть - сначала тихо-тихо, потом - резкий бац! - и опять тихо.

А ещё меня без пиджака уже за свою не признают. И я похожа на Эдварда Элрика из "Стального алхимика". Это сказала, опять-таки, Лена.

А ещё она сегодня пришла ко мне в гости. Обещалась явиться в два, но пришла на полтора часа позже, когда я уже засела за уроки. Напоеная чаем и накормленная печеньками и мандарином, Лена пожаловалась на музыкалку, на то, что опоздала на экзамен и завтра ей его придётся сдавать в концертном зале, а не в уютном кабинете, ещё на нечто маловажное, сказала мне, что я ей напоминаю некоего парня, и мы даже смеёмся похоже, и ещё...
Лена посмотрела на меня очень внимательно, засмеялась и выдавила:
- Братик!
Она явно не может смириться с тем, что её братик похож на Элрика и... девица.

Макс устроился в Лениных вещах и заснул. Я накрыла его сверху ещё папкой с нотами и села делать биологию. Геометрию делать к тому времени уже расхотелось. А Лена поскорее поползла вконтакт. И моя домашка наложила на её тамошнее общение отпечаток. Сестрец соревновалась с неким мальчишкой, кто кого переплюнет в комплиментах. У нас получалось лучше, чем у него: комарик малярийный и жигалка осенняя...

@настроение: хорошее

@темы: Домашнее, Родная и любимая школа

---

Школьное

Сдавать куртку в гардероб - занятие неудобное, особенно когда у куртки оторвалась вешалка, а капюшона нету. Но куртка продержалась до конца дня и так и не упала. Признаться, я была даже немножко разочарована. Я-то ждала, что гардеробщица будет плеваться ядом, браня меня: как-де я проглядела, как я могла вообще забыть пришить вешалку к куртке, почему я пришла в Школу без ниток и иголки, как я задерживаю остальных людей и в особенности её саму, гардеробщицу эту...
Но всё обошлось.

На физике писали лабораторную. Но не суть.
Иногда на Богдана находит что-то, и он зловещим полушёпотом зовёт:
- Настя!
Я поворачиваюсь, а Богдан делает вид, что он так, просто на меня случайно взглянул. Потом, чуть погодя, он начинает звать иначе - пищит, кривляется.
- Настя!
- Богдан! - пропищала я в ответ, и племянничек затих.

На русском писали сочинение - описывали портреты, на французском мучились с расписанием уроков, а ещё нам ставили прививки. Иглы оказались туповатыми, так что ощущения не самые приятные. Но у Лены потом ещё и весь день болело под лопаткой (мы узнавали об этом первыми!).

Математичке не понравилась теорема, которую я доказала. Скорее всего потому, что я уже потом дописала забытую вначале часть над готовым уже текстом. Но не из-за этого же её заново переписывать!

Завтра у всех классов почему-то первым уроком классный час. Уроки закончатся на пятнадцать минут позже.

@настроение: хорошее

@темы: Родная и любимая школа

---

Приветственное

Нежная Мия, здравствуйте! Что привлекло?

@настроение: хорошее

@темы: ПЧ

---

Сегодняшнее

Сегодня утром на улице была прямо-таки зима.
После уроков на улице у Школы в снежки играли.

На ОБЖ поспать не получилось. Писали памятку о том, что должно быть в аптечке.
На физ-ре согнали последний сон. У Соньки же с самого утра болел живот, так что она с нами не занималась. Пряталась где-то, покуда мы опять в баскетбол играли.
С Леной они не общаются. Поссорились. Стоит только мне оставить их без присмотра!..

На алгебре была контрольная. О ней нас почему-то не предупредили - верно, чтобы никто не надумал сбежать.
Но контрольная оказалась довольно лёгкой. Хотя на последнее задание мне времени не хватило.

На русском, так как проходим описание внешности человека, очень придирчиво разглядываем лица друг дружки. Особенно глаза, да. Всё никак с цветом определиться не можем. Правда, когда я вытаращилась на Тёму, он отшатнулся и сказал: "О Боже".

А завтра у нас французский. Вскоре я буду радоваться тому, что девицы по этому поводу так сокрушаются. Французкий они дружно не любят.

@настроение: сонное

@темы: Родная и любимая школа

---

Школьное

Кота будильник тревожит больше, чем меня. Куда как больше.

Когда я пришла в Школу, меня неимоверно обрадовали, что мы на этой неделе дежурим. Я об этом совсем забыла, какая же я везучая.
Соня, надо сказать, явилась на пост до звонка, молодец. Только она пришла, звонок и прозвенел. Специально так подгадывала, что ли?

По второму этажу, где мы дежурим, бегают детки, с прошлого дежурства обнаглевшие настолько, что даже не желают бежать шагом до вон того поворота, за которым наша территория заканчивается. Уж Богдан-то с Алексеем сами с радостью погоняются за этими милыми существами. Но на нас с Соней почему-то падает глаз учителей. И почему это, мы, спрашивается, не стращаем учеников, а?
Но философские беседы об объекте воздыханий затмевают всё. Даже ирландские танцы в Сонькином исполнении.

На музыка Женя, выпросив мой телефон, наткнулась на очень испугавшую её картинку. Точнее, их было несколько, но одна её просто повергла в пучину отчаяния.

Вот эта.

- Настя! - возопила Женя и показала мне телефон.
- Что, понравилось? - спросила я.
- Нет!
- А почему? Ну посмотри, какие они все хорошенькие, Жень, ну почему они тебе не нравятся? Ну посмотри же! Они же такие ми-илые, они вон как тебе улыбаются, а ты не замечаешь!
Женя смеялась и закрывалась от меня своим телефоном.

На геометрии писали конспект. Оказывается, презентация и не пригодилась даже. Всё равно нам дали дополнительное задание на пятёрку. Мне моя шпаргалка не пригодилась почти, зато её поделили меж собой Артём и Женя.

Днём на улице шёл снег. Совсем как зимой. Красиво так.

Завтра будет физ-ра. Ы-ы.

@настроение: хорошее

@темы: Погодное, Родная и любимая школа

---

Сказконаписательное

Лэйрис и его обитатели не отпускают меня.
А здесь есть и младшая Танно, и всякие разные чудища, и верьянцы до кучи, и гитара, и кошка.

– Лови их скорее!
Голос у Аэли звонкий. Спросонок показалось, что она кричит над самым ухом. Это не так, конечно – Аэли так не поступила бы. Она сидела на полу чуть дальше. «Выше по реке», – рассеянно подумал Терен и, вспомнив, что именно девушка сказала, вопросил:
– А я, по-твоему, что делаю?
– Терен, ты спишь.
– Да… действительно, – горестно вздохнул Терен, вытаскивая из-под головы толстенную книгу, которую Найр специально спрятал где-то в зале именно для того чтобы на ней спать.
Как на ней спалось Найру, Терен не знал, но у него самого сейчас болел затылок.
А спать хотелось жутко.
Даже если ты живёшь в кошмарном доме, где все просыпаются самое большое в восемь утра, иногда очень хочется спать. Особенно после подготовок ко всяким там алхимиям, математикам и практически-теоретическим магиям. И мифологиям ещё…
– Ой!
Странно, но сейчас Аэли воскликнула куда тише.
Она, кажется, вскочила, юбка её прошуршала над ухом, а на Терена упала куча листочков. Наверняка девушка разложила их на своих коленях и совсем забыла отложить. Терен, наученный горьким опытом, тут же схватил их, в последний момент поймав один листок, сползающий с волос, крепко прижал к груди. Листки под руками затрепетали, пытаясь вырваться, выползти на свободу и улететь.
Аэли перескочила через Терена и побежала куда-то… через реку, вправо и вперёд. Хотя реки в зале, конечно же, не было (на это он сильно надеялся), это Терену приснилось. Пересилив себя, он зевнул и осторожно приоткрыл один глаз. Свет по глазам не бил – подсвечник стоял где-то в углу, на узком столе у стены, и Терен его не видел даже. Только отблески пламени на стене и потолке.
Аэли носилась по зале за особо прытким листочком, время от времени поглядывая и на второго вырвавшего на свободу его собрата.
Тут только Лэйрисский понял, что кроме листочков, Аэли и него в зале никого нет. Он хотел было спросить у девушки, куда это ушли остальные, но закрыл рот, едва открыв его. И неудивительно – в этот момент Аэли почти что взлетела на стол, подпрыгнула, вытянула вверх руку. Там, совсем рядом, кружился этот листок бумаги, густо исписанный с обеих сторон. Но пальцы её схватили воздух. Листочек поднимался всё выше, к потолку. Там он, кажется, намеревался залезть в люстру, изгваздаться в пыли и потом уже опуститься в книгу, выполнив своё нехорошее намерение. Колдовские книги очень капризны и не хотят просто так показывать свои записи. Волей-неволей вспомнилась леди Асвийте: «Любой раздражитель способен вызвать у колдовских книг самую непредсказуемую реакцию. Дабы вам было понятнее, приведу самый банальный пример: пробежавшая по столу мимо книги кошка. Я знаю, все вы позволяете своим животным или нечисти ползать по вашим учебникам… Но может повлиять даже сквозняк, или отзвуки заклинания».
Терен встряхнул головой, перехватил одной рукой листочки, сминая их, почти что слыша их возмущённый писк, предчувствуя бесследное исчезновение записей… Правую руку он вскинул вверх, звякнув браслетом. Ему почти не надо было вспоминать заклинание – едва почуяв колдовское плетение, оба листочка полетели в его ладонь. На среднем пальце сверкнуло, поймав огонёк свечи, тонкое кольцо со светлым камнем.
Аэли спрыгнула на пол бесшумно – шаги скрадывал ковёр. К тому же, девушка, в отличие от Терена, не звенела украшениями, хотя на руке её тонкие браслеты, а на шее вильи камни. Её движения более плавные, и даже эта пробежка по столам смахивала немножко на танец.
За мелко вьющиеся волосы Аэли цеплялись сквозняки, двое или трое, Терен не обратил внимания. Волосы у Аэли светлые, почти что белые, она редко собирала их даже в хвост. Светло-голубая лента лежала на полу рядом с сумкой и открытой колдовской книгой, придавленной несколькими тетрадками – чтобы листочки не разбежались.
Вообще-то, с тоской признал Терен, вся подготовка ещё впереди. Позади только лишь математика – оставлять её на потом не рискнул никто, даже Найр.
Ещё три книги по теоретической магии лежали напротив Тереновой руки. Они, пусть и закрытые, еле слышно шелестели страницами, самыми их уголками, будто бы переговариваясь. «Наверняка пакость задумали», – грустно подумал Лэйрисский, машинально расправляя пальцами один из листков.
Правую руку он ещё держал поднятой, и едва собрался её отпустить, как подошла Аэли и забирала у него листочки.
– Ого, – задумчиво сказала она, вертя их в руках. – А у меня записи исчезают даже без магии.
– А я об этом как-то не думал, – отозвался Терен. – Забери ещё вот это.
Вообще-то не из всех книг листы вырывались сами, стоит их лишь открыть. Если Терен правильно помнил, то в их библиотеке таких книг всего-то три, а в городской десять, может быть, или двенадцать. В других колдовских книгах буквы могли выцветать и вспыхивать огнём, мелькать и менять форму и размер. А порой книги разговаривали. Уши от их разговоров сворачивались.
Аэли бормотала что-то, разглаживая помятые листочки, складывая их по порядку друг на дружку, подолгу разговаривала с пустыми листками, упрашивая буквы вновь проявиться. Порой – Терен точно это видел – сначала проступали какие-то изображения, а потом на месте их появлялся текст.
– Терен, ты опять спишь, – проговорила через пару минут Аэли ещё тише, боясь потревожить сон, если тот вдруг уже пришёл.
– М-м-м, – ответил Лэйрисский, не спеша вновь открывать глаза. – Слушай, а куда остальные ушли?
– В библиотеку.
Глаза Терен всё-таки распахнул.
– Зачем?! Они же там уже были! Или нам будет мало… этих трёх?
Аэли поёрзала, подобрала ноги под себя, взяла с пола обложку книги и аккуратно уложила внутрь стопку листов.
– Я их посмотрела уже, пока ты спал. Вон, в тетради всё нужное записано.
– Могла бы и разбудить. Мне как-то стыдно теперь перед тобой… Так они давно уже ушли?!
– Час назад где-то, – кивнула девушка, осторожно поглаживая корешок.
Пальцы её чуть светились, и Лэйрисский мысленно стукнул себя по лбу. Нашёл, когда её расспросами мучить. Если заклинание сорвётся, то книга может так и остаться в разобранном виде, да ещё и пустая, безо всяких записей. Тогда придётся вызывать папу – он с книгами лучше всех беседует. А он уже, наверное спит… ох, а сколько времени-то?! Поди и эти раздолбаи уже спать пошли.
Когда Аэли закончила и отложила целую и довольную книжку в сторонку, Терен спросил:
– Ты уверена, что они пошли в библиотеку, а не по комнатам?
Девушка улыбнулась. Конечно, она уверена. Кажется, в Эйренне вообще не принято сомневаться в друзьях. Традиция такая, что с них, с эльфов, взять.
– Рин говорила, что у вас большая библиотека.
– Говорила? А ты там не была, что ли? – настороженно поинтересовался Лэйрисский.
По его мнению, такого быть просто не могло – он-то Аэли до библиотеки не довёл, но по пути её перехватила Нэй! Она-то точно первым делом повела девушку туда.
– Нет. Там изнутри у дверей чудовище стоит, мне страшновато мимо него проходить, – улыбаясь ещё шире, ответила Аэли.
Терен нахмурился, вспоминая, где могло спрятаться чудовище, при этом всегда оставаясь у дверей библиотеки. У дверей ничего почти и нет, за что можно было бы спрятаться.
– Чудовище? Никогда его не встречал. Надо бы Ива спросить. Может, всё-таки сходить за ними? Извини меня, но они же и вправду могли спать уйти. – Подумав немного, парень неуверенно добавил: – У них на то есть веские причины. Поздно вроде уже.
– Наверное, – согласилась Аэли и встала на ноги. Похоже, она вовсе не задавалась вопросом, сколько времени, когда будет рассвет, и удастся ли ей вздремнуть в последнюю ночь каникул. – Если хочешь, пойдём. Всё равно надо бы книги обратно отнести.
Терен вздохнул и тоже поднялся, потянулся и тут же отобрал у Аэли книги.
– Давай я понесу.
– Спасибо. А… сумку можно здесь оставить? В смысле, её никто не утащит? – спросила девушка, поднимая с пола ленту и пряча в карман.
Лэйрисский огляделся. Из тёмных углов, из-под столов, стульев, ковра, из-за люстры на него не смотрели ничьи разноцветные глаза. Если честно, на него смотрели только чудные фиолетовые очи Аэли, но она-то свои собственные вещи воровать наверняка не собиралась.
– Оставь. Если утащат, то, скорее всего, вернут, – ответил наконец Терен. – В крайнем случае, мы их попросим. Или бабушку разбудим – её все слушаются.
Аэли улыбнулась, сказала, что учебники таких жертв не стоят. В конце концов, можно ведь подождать утра.
– Лучше не надо, – возразил Лэйрисский. – Может, читать им и не захочется, а вот печку растопить – очень даже. Но ты не волнуйся, правда, это они только с нашими вещами так, и то очень-очень редко. Пойдём.

Когда они уже стояли напротив двери в библиотеку, Терен вспомнил.
– А чудовище как же? Рискнёшь мимо него пройти?
Он не сомневался, что чудовище есть. Так уж повелось – здесь, в Лэйрис, ничего никому не кажется. Всё оказывается правдой, даже самая мелочь.
– Попробую, – улыбнулась вновь Аэли, глаза её на миг вспыхивают чуть ярче. – Вдруг у меня получится?
Иногда она бывает очень похожа на свою старшую сестру.
Терен пожал плечами и отёл глаза, вспоминая подвижную разговорчивую Ильгу, всегда широко улыбающуюся. Улыбки у неё, конечно, не фальшивые – она просто улыбалась даже тогда, когда колотила кого-то. Несильно, но почему-то синяки всегда оставались… К счастью, Терену не довелось испытать на себе силу гнева младшей сестры Ильги.
Аэли собралась уже открыть дверь, но та распахнулась раньше. Терен еле успел отскочить в сторону – из библиотеки выскочила Рин.
– О, проснулся уже? – возрадовалась она, обнимая кузена за шею. – Как быстро-то, и года не прошло! Книжки принёс? Давай сюда.
Она выхватила у Терена книги и нырнула обратно в библиотеку, чудом не столкнувшись с Найром, но врезавшись в Ивера. Ив что-то сказал, улыбнулся и пошёл дальше.
Аэли замялась у входа, опасливо заглядывая внутрь.
– Интересно? – спросила Нэй, которая, как всегда, появилась совсем с другой стороны. – Заходи, не бойся, не выгоним же мы тебя.
Аэли неуверенно пожала плечами, всё ещё озираясь.
– Э-э… Ив, – окликнул Терен. – Слушай, а ты тут чудовища никакого не видел? Вроде как должно быть, библиотеку стережёт.
Уже успевший выйти Найр заглянул снова внутрь. Как же это! Чудовищ искать – и без него?! Ивер оглянулся, почесал затылок, растрепав волосы.
– Вот это, что ли? – наконец спросил он, кивая на кого-то, неведомого Терену и Аэли.
Они заглянули за дверь, оттесняя в сторону Найра.
У стены стояло высокое нечто из светло-серого камня, с крыльями за спиной, сильными конечностями, которые и руками-ногами не назвать, и лапами тоже. Морда была почти что волчья… хотя, наверное, лисья больше, с чем-то неуловимо человеческим. Глаза же оказались не каменными, а живыми и неожиданно тёплыми, светлыми-светлыми.
Окончательно все сомнения развеялись, когда нечто бесшумно и легко повернулось, наклонило голову и посмотрело в упор на Аэли.
– Ой, – шёпотом сообщил Терен, который и не вспомнил даже об этой… скульптуре? – Так оно ещё и шевелится?
– Оно ещё и танцует, – так же, шёпотом ответила Нэй.
Терен обернулся, чтобы увидеть редкое зрелище: Нэй широко улыбалась, почти что смеялась.
Тем временем чудовище и Аэли смотрели друг на друга. Чудовищу явно было интересно, что это за посторонний человек, а Аэли… Аэли испытывала почти схожие чувства. Ей, конечно, было страшно, но… чудовище казалось на вид пушистым, и девушка не могла понять, какая будет шерсть на ощупь. Если это скульптура, то, наверное, и шерсть на ощупь не очень мягкая.
Чудовище сощурилось. Казалось, что оно тоже готово рассмеяться. Аэли, набравшись смелости, зашла в библиотеку целиком, поднялась на цыпочки, протянула руку вверх и осторожно-осторожно погладила чудовище по голове, едва касаясь.
Шерсть оказалась тёплой, настоящей, пусть жёсткой, но ничуть не каменной.
Чудовище рыкнуло и сошло со своего постамента. Аэли замерла, потом медленно убрала руку, но чудовище успело раньше уткнуться в её ладонь носом.
– Ой, – удивлённо сказала Аэли едва слышно.
Нэй не выдержала и рассмеялась в голос.
Тут уже из глубины библиотеки немедленно прибежали Рин и Йерес. Смеющаяся Нэй – это даже не необычно, это… страшно! Немножко. Хотя это вовсе не значит, что старшая сестра некрасивая, поправил сам себя Терен, не зная, куда смотреть – на Аэли или на Нэй.
Чудовище отступило от Аэли, задумчиво покосилось на Найра и Терена, потом оглянулось на Ивера, Йерес и Рин и подошло к Нэй. Она, одного с ним роста, безбоязненно запустила руку в шерсть, уткнулась лбом в лоб чудовища, заглянула в совершенно счастливые светлые глаза.
– Нет, ну я всё понять могу, – удивленно сказал Найр, усаживаясь на постамент. – Нас вообще считают чокнутыми. Но такое домашнее животное – это…
– Вот именно! – подхватила Рин. – Нэй, мы тоже таких хотим!
– Оно тут всегда стояло? – с подозрением спросила Йерес, осторожно подходя к чудищу.
Оно глянуло вниз. Рес была почти вполовину ниже его, но жутко похожа на Нэй. Чудовище посмотрело на Йерес, перевело взгляд на Нэй и фыркнуло.
– Не всегда, – тоже подходя к чудищу, сказал наконец Ивер. У ног его сидела кошка, которая явно показалась чудовищу совсем уж смешным существом.
Иверу оно пожало руку.
Рин зашла с другой стороны, несильно дёрнула чудище за ухо. Терен потыкал пальцем лапу.
– Ух ты, и вправду живой! – в один голос провозгласили они.
Нэй хмыкнула.
– Что-то я не замечал, чтобы оно по замку ходило, – произнёс Найр.
– Оно ночью ходило. Чёрными ходами, – откликнулась Нэй и, глянув на Рин, добавила: – Я его вообще случайно услышала. Оно с нами не хотело знакомиться. Ему тёти Онны хватило и бабушки. Ну, и Лесаны.
– Откуда оно пришло? – спросил Ивер, едва не задав другой вопрос: «Чем оно питается?»
Нэй пожала плечами. Но чудовище само решило ответить. Оно развернулось, зыркнуло на Найра, занявшего его место, и пошло вглубь библиотеки.
Переглянувшись, Лэйрисские и Аэли пошли следом.
Чудовище шло совсем тихо, иначе какое оно чудовище? Хвост заканчивался кисточкой. Рин, поглядев эту кисточку немного, зашептала что-то Найру на ухо, затем Терену, Иву, потом наклонилась к Йерес, подёргала за рукав Нэй, объяснила им тоже происходящее и, в конечном итоге, заговорила с Аэли. Та, улыбнувшись, достала из кармана ленту и протянула её Рин.
Нэй, у которой ленты не нашлось, и которая была не совсем уверена, что стоит это делать, закатила глаза. Терен и Найр стали совещаться, в их ладонях, потрескивая, кружились обрывки силы, не до конца оформленной в заклинание. Ивер поправлял плетение, заделывал дырки, прятал узлы.
Они развернули бурную, но почти бесполезную деятельность. Они просто отвлекали чудовище. Ну, заодно, повторяли практическую магию. Чудовище не оглядывалось, но слушало.
Рин что-то начаровала с лентой и отдала её Йерес. Та осторожно завязала её на хвосте чудовища.
Парни, уже, похоже, заинтересовавшиеся своим делом всерьёз, продолжали разговаривать и править заклинания. Рин, Йерес и Аэли с тревогой глядели на чудовище. Оно не оборачивалось.
Наверняка они бы немного разочаровались, узнав, что чудовище прекрасно почуяло и ленту, и эти колючие чары, но избавилось только от этих самых чар. Лента ему не мешалась.
Вскоре к поделке заклинаний подключились все, даже кошка, забравшаяся к Иву на плечо и иногда запускавшая лапу в плетение. Чудовище внимательно слушало, но продолжало идти вперёд, не оглядываясь.
Первым заметил, что оно остановилось, Терен. Он врезался в спину чудовища.
Заклинания быстренько свернули и уставились вперёд.
Чудище привело их туда, где бывали, наверное, только старшие этого семейства. Даже Нэй удивлённо оглядывалась.
Аэли почти что с ужасом поняла, что библиотека занимает весь этаж, и хранятся здесь не только книги.
Там, куда их привело чудище, например, стояли картины и сундуки, на двух подносах лежали кисти, холсты, чернильницы и перья, на невысоком столе, под которым стоял один из сундуков, высилась шкатулка, на которой сидела тряпичная куколка. По углам стояли узкие высокие шкафы с книгами. На стене висела одна из картин, изображавшая Светлогорье во всей его красе – с Крепостями и драконами. Под картиной стояло что-то, завёрнутое в коричневую ткань. Поверх ещё трёх странных свёртков лежала гитара.
– Так вот она где! – обрадовался Ивер. – А я-то думал, совсем уже её утащили!
– А ты умеешь играть на гитаре? – полюбопытствовала Аэли, глядя, как Ив обнимается с музыкальным инструментом. – Я не знала.
– Ну, он так сильно страдал из-за её исчезновения, что долгое время вообще не играл, – пожал плечами Найр и громким шёпотом добавил: – Раньше он с гитарой за Грань таскался, представляешь, как там все радовались?
– А что, чудовище здесь и жило? – спросила Йерес, обходя завалы вещей и поглядывая на куклу. Похоже, с ней произошла та же история, что и с гитарой Ива.
Никакого перехода, телепорта, двери, даже дыры, ведущей за Грань, не было.
Чудовище явно дальше идти не собиралось, замерло около одного из сундуков, вновь став похожим на скульптуру.
– Ой! – воскликнула Рин, поднимая с пола книгу. – Я же её на полку ставила!
Аэли и Терен, приглядевшись, узнали книжку. Это за её листочками они не так давно охотились.
– И как это понимать? – в один голос спросили Найр и Нэй. Они тоже оглядывались – а вдруг увидят что-то из своих вещей?
Йерес приподняла коричневую ткань и повернулась к Нэй.
– Это не твоё зеркало?
– Моё, – изумлённо признала Нэй, с опаской оглядывая зеркало, стараясь не пересекаться со своим отражением взглядом. – Значит, вот куда его спрятали.
«Что творится в этом доме?», – подумала Аэли, уже ожидая, когда на неё с потолка свалится её сумка. Пустая. А потом, по очереди, учебники. И в самом конце – открытая чернильница.
– Ну, друг мой, – улыбаясь, сказал Найр чудовищу. – Мы требуем объяснений. Как это произошло? Здесь же телепортами даже не пахнет! Я восхищён, честное слово!
Ивер, заглянувший под картину, сказал что-то невразумительное и, чуть помолчав, пояснил:
– Тут дыру картиной прикрыли. Поглядите, даже стены нет – сразу же Грань!
Аэли о Грани имела представления очень смутные, чувствовала она её только иногда – наверное, когда сама эта Грань была в настроении. О том, чтобы гулять по чужому миру, как по своему, речи даже не шло.
Аэли не очень хорошо представляла себе, как выглядит открытая дверь за Грань. И, конечно, не ожидала увидеть под картиной вместо стены густой туман, смахивающий на те, что водятся на Туманной улицы. За туманом слышался вой ветра, Ивера же вместе с кошкой обсыпало снегом.
– Ты оттуда? – спросила Нэй, повернувшись к чудовищу. Оно с заминкой кивнуло.
– Понятно, – протянул Терен и дёрнул Ивера за рукав. – Ив, вылезай. У нас ещё… чёрт, у нас же ещё уроки!
Книжка в руках Рин вдруг встрепенулась.
– Держи её! – воскликнула Аэли, а Терен быстренько оттащил Ива от Грани и закрыл её картиной. Не хватало ещё потом по сугробам лазить и ловить всякие источники знаний там.
Книга распахнулась, и из неё вылетели только два листочка. Да, те самые. Ударились о картину, попробовали её поднять и, разочаровавшись в этом деле, полетели вон из библиотеки.
– Так вот что вы делали вместо того чтобы учиться, – произнесла Нэй, когда Терен с Аэли, сыпля проклятиями (хотя, что говорила Аэли по-эльфийски, не понял никто), побежали за листочками.
Найр и Рин, обрадовавшись новой забаве, побежали следом, Ив и Нэй, переглянувшись, усадили Йерес с кошкой на чудовище и кинулись вдогонку. Нэй, как выяснилось, бегала быстро даже в юбке.
– Тебе не тяжело? – заботливо поинтересовалась девочка, заглядывая чудовищу в глаза.
Оно покачало головой.
– А догнать их сможешь? – заулыбалась Йерес.
Вместо ответа чудище скакнуло вперёд.

Наверное, мы перебудили весь замок, подумала Аэли, когда они в погоне за листочками выбежали уже на первый этаж. Почему-то сейчас они вовсе не собирались слушаться заклинания.
Рин сжимала наготове книгу.
Они уже почти пробежали мимо входной двери, когда в неё кто-то постучался. Листочки тут же развернулись и остановились напротив двери. Друзья заколебались – открывать дверь точно не стоило. Мирные жители явно будут очень удивлены, увидев Лэйрисских, гоняющихся за листками. Но по другую сторону двери кто-то стоял.
– Солнце встаёт, – рассеянно доложила Йерес со спины чудовища, глядя в окно.
– А не видишь, кто там долбится? – спросил Терен.
– Не-а.
Найр тяжко вздохнул и открыл дверь.
Листочки тут же вырвались на свободу и были пойманы Дарёнкой.
Одноклассница удивлённо вертела их в руках, но отпускать была не намерена. Даже если бы они были настроены не очень дружелюбно именно против неё, подумал Найр, эта странная Бессветельная всё равно бы их не выпустила.
Тёмные волосы Дарёны были засыпаны снегом. Кажется, он начался совсем недавно. Снежинки уже не таяли, падая на подмёрзшую землю, но все детали разглядеть мешал туман.
– Доброе утро, – подняв сине-зелёные глаза, поздоровалась Дарёнка и улыбнулась, как всегда, немного странно. После такой улыбки от неё, как и от любого другого верьянца, ждали чего-то эдакого: дворцового переворота, колдовской дуэли с преподавателем или новой картины.
– Я вас не разбудила, да? – спросила Дарёна, заинтересованно поглядывая на чудовище. Потом вновь посмотрела на листочки. – Спасибо, мне именно этой части и не хватало для полного конспекта.
– Ты только за этим пришла? – полюбопытствовала Рин, потирая руки в предвкушении: она собиралась немедленно напоить подругу чаем.
– Нет. – Дарёнка тут же прекратила улыбаться. – Вы знаете Лучана Итан’Лэри?
– Конечно! – хмыкнул Терен.
Жуткого парнишку, которому все давали лет тринадцать (на самом деле ему было пятнадцать), знала вся Школа. Сестра его, Анри, была не так знаменита, но её иногда путали с самим Лучаном. Они оба учились помимо Колдовской Школы в Школе Искусств, равно как и Дарёнка.
– Они с сестрой на каникулах подцепили в Верьяне какого-то парня из-за Грани. У него две тени. Он с ними хочет обратно вернуться, но двери закрываются.
– И где это чудо? – поинтересовался Найр.
– За воротами стоит. Его стража не пропускает. А одного его оставлять Луч и Анри боятся.
Лэйрисские дружно вздохнули.
– Я так понимаю, ты у нас просишь помощи? – спросила Нэй.
– Да.
– А это дело никак не может подождать? – печально осведомился Терен.
Дарёнка хмыкнула.
– Пойдём, ты взглянешь на его разговорчивые тени.
– Они ещё и разговаривают?!
– Они ещё и танцуют, – совершенно серьёзно добавила Бессветельная.

Анри будто кол проглотила. Она почти ничего не говорила, побледнела жутко и боялась взглянуть даже на какую-нибудь из теней этого парня, не то что на него самого.
– Темногорец, – отрезала Нэй, окинув взглядом пепельноволосого желтоглазого остроухого парня, стоящего за спиной Анри.
– Спасибо, что просветили, – огрызнулся тот, продемонстрировав клыки, устрашающий голос и драконий характер.
– Ещё и дракон, – охнула Рин. – Ну надо же! Слушай, тут до дома нашего мифолога недалеко, давай мы тебя к нему отведём!
– Мы ему уже предлагали, – откликнулся Лучан. – Он сказал, что знает Тьярро и видеть его не хочет.
Темногорец кивнул, подтвердив правоту слов Лучана. Тени повторили его движение. Они, конечно же, были схожи между собой, и от самого дракона не слишком отличались. Но одна тень, та, что была слева от темногорца, казалась более длинной, тёмной и резкой. Вторая, правая, была бледна и колебалась, как от ветра.
Дверь в залу открылась, и вошёл Найр со старшими этого семейства и пледом для Дарёнки. Бессветельная, сохранив верьянскую привычку, почти до самой зимы ходила по улицам без плаща.
Старшие выглядели заспанными. Младшие им невольно позавидовали – этой ночью из них спала, наверное, только Дарёнка. Ну, и Терен, но это не считается!
Тени темногорца шипели и переругивались, но довольно тихо. Наверное, стеснялись. А когда на них взглянула Энерис Лэйрисская, и вовсе притихли. Взгляд бабушки был тяжёлым и, как казалось Аэли, не самым добрым.
– Итак, юноша, – холодно произнёс Тиэс. – Как ваше имя?
– Хьель.
– Значит, мы тебя не знаем, – заключила Рин.
– И чью тень вы за собой водите? – вкрадчиво спросила Ниисс.
Темногорец хмыкнул и сложил руки на груди.
– Свою.
– Да, мы поняли. А вторая тень тоже ваша?
– Нет, я спёр её у случайного прохожего. Знаете, я вообще люблю заниматься кражей чужих теней.
– Знаете, мы ведь можем вам поверить, и тогда вам уж точно придётся встретиться с лордом Тьярро, – мягко заметила Онна.
Хьель приподнял брови.
– Парень, ты такой страшный, что чужая тень сама к тебе убежит, если ты того потребуешь, – доверительно сообщил Терен.
Эшен заметил на столе позади Ивера гитару, явно очень удивился, но смолчал. Ив только порадовался, что чудовище, едва поняв, что намечается что-то грандиозное, ушло в библиотеку, помахивая хвостом с ленточкой.
– Давайте я сам разберусь со своими тенями, я вы просто выкинете меня за Грань, – предложил Хьель.
– Перед тобой закрываются двери, верно? – спросила Энерис. – В таком случае, тебя будет тяжело даже вытолкнуть за Грань.
Младшие Лэйрисские и Аэли переглянулись.
– То есть, нужно, чтобы не было самой двери, так? – осторожно спросил Ивер.
– Возможно, – подумав, согласилась бабушка.
– Мы знаем, где это место! – радостно провозгласила Рин и схватила бабушку за руку. – Пойдём! Мы обязательно должны попробовать, вдруг получится?
– И что вы делали, вместо того чтобы спать? – спросил Тиэс, сурово взирая на Найра, Терена, Ивера и его гитару.
Терен хохотнул.
– Ты не поверишь, дядя. Мы к урокам готовились!
Теперь уже переглянулись Лучан и Анри.
– Чёрт побери, – высказался Лучан.
– У нас уважительная причина, – заметила Анри.
– И что, нам её в Школу вести, что ли? Завучу показывать?
Их уважительная причина скалилась. Тени и вовсе смеялись.
Дарёнка сложила плед на столе и потянула Анри за рукав.
– Пойдёмте.
– Вот-вот, а то сейчас пропустите что-то интересное, – кивнул Найр.
– Я бы с радостью! – откликнулся Лучан. – Я хочу спать.
– Поздно уже, – откликнулась Анри, зевая в кулак.

Чудовище не шелохнулось, пропустив семейство вперёд, но на Хьеля негромко зарычало. Дракон остановился, негромко что-то прорычал в ответ чудовищу и пошёл дальше.
– Не ругайся с ним, – попросила Йерес, задирая голову.
– И не думал, – невозмутимо сказал темногорец.
– Слушай, а ты как за Гранью-то оказался? – оставив бабушку в покое, спросила Рин.
– Случайно.
С другой стороны к Хьелю подошёл Найр.
– Я слышал, в царский замок демон попал через разрушенную пентаграмму где-то у вас в Темногорье. Мы туда на практику хотим напроситься.
Дракон неожиданно разозлился.
– Ну и попадёте чёрт знает куда. Думаете, что точно выберетесь?
– Ага, значит, ты туда тоже попался! – торжествующе произнёс Найр.
– И как ощущения от перехода? – подключилась к разговору Дарёнка.
У неё как раз была незаконченная исследовательская работа по неисправным пентаграммам.
– Болезненные. Всё, отстаньте от меня.
Но они и без того ушли вперёд, почуяв новое развлечение.
Кажется, Грань, спрятанная за картиной, очень удивила старших Лэйрисских. И склад вещей их удивил не меньше. Энерис быстро задёрнула зеркало тканью и вновь уставилась в туман.
– Подойди сюда, – повернувшись к Хьелю, попросила Онна.
Дракон обошёл замершую Анри, перешагнул через сундук и остановился напротив Грани. Постоял так немного, протянул вперёд руку и погрузил её в туман. После паузы проговорил:
– Ух ты. Получилось.
– Ну иди тогда, – сказал, подавив зевок, Эшен.
– Погодите. – Судя по голосу, Хьель улыбался, но оборачиваться не спешил. – Анри, ты там ещё в сознании?
– Поверь, спина у тебя не настолько страшная, – мрачно произнесла Итан’Лэри.
Тени темногорца что-то прошептали и тут же зашипели друг на друга. Энерис сурово посмотрела на них, и те замолкли.
– Поверь, я и сам не настолько страшный. Ты не хочешь взглянуть на меня напоследок, а? Мы же больше, может, вовсе не увидимся, а ты так и не узнаешь, какой я красавец.
– Э? – спросил Найр, переводя взгляд с Хьеля на Анри.
Лучан замахал головой и руками, показывая, чтобы никто ничего не спрашивал.
– Не хочу, – ответила Анри. – Пускай лучше твой образ останется для меня чем-то священным и неприкосновенным.
– Твои проблемы, – сказал темногорец и развернулся.
Анри побелела и поджала губы, но больше ничем себя не выдала.
– Теперь ты рад? – спросила она. – Ты только что разрушил мой самый замечательный страх.
– Я просто счастлив, – заверил, оскалившись, Хьель и, вновь повернувшись ко всем спиной, шагнул за Грань.
Его не вытолкнуло обратно ни сразу же, ни через пару минут, и Ивер с чистой совестью закрыл дыру картиной.
– Так вся проблема была только в двери? – спросил Лучан. – Эх, знали бы, повели бы его в Сонный дом, там на третьем этаже такая хорошая дырка в пространстве.
– В Школе Искусств тоже, – добавила Анри, глядя перед собой. – У мастера Владияра в кабинете.
– Подозреваю, что в книжную полку он никак бы не протиснулся, – хмыкнула Дарёнка.
– Да хоть бы застрял, гад! – воскликнула Итан’Лэри, медленно приобретая нормальный цвет лица. – Это была бы самая лучшая для него участь.
Ниисс кашлянула и, когда на неё обратили внимание, сообщила:
– А теперь расходитесь по домам и школам. Немедленно.
– Уроки! – ахнули младшие Лэйрисские и Аэли.
– Дарёнка, помоги нам с литературой, а? – повиснув на шее подруги, попросила Рин. – А мы тебя накормим!
– А вы валите отсюда, – с улыбкой сказал Найр, подходя к Лучану и Анри. – На втором этаже жилые комнаты, я сейчас слуг кликну, они вас проводят.
Лучан покачал головой.
– Нет, мы лучше в Школу пойдём.
– Как хотите, но завтра мы вас обязательно найдём, – ухмыльнулся Терен, подталкивая Итан’Лэри к выходу из библиотеки.
Старшие разошлись по комнатам, пообещав себе, что днём обязательно вернутся и разберут все вещи, что здесь валяются.

– Я понимаю – промотаться всю ночь за Гранью, – зевая, сказал Найр. – Это святое дело. Но из-за уроков не спать…
– Ты кошмары наяву когда-нибудь видел? – спросила Дарёнка, не отвлекаясь от чтения.
– Понял. – Найр упал на пол.
В Касьяне наступало утро.
В Лэйрис ночь даже не начиналась.

@настроение: творческое

@темы: Сказки

---

Сегодняшнее

Эти гады нашли где-то муху, которую продемонстрировали мне. Им было потом очень весело, когда орала не только я, но и весь мой гарем окружающие меня девицы.

Ася, добрая душа, принесла книжки. Одну - "Белорские хроники", мою, которую брала почитать. Вторую - "Ведьмины байки", которую принесла почитать мне. Я была очень рада, но в сумку книжки... вмещались, но только после долгой утрамбовки. Под рукой, благо, был пакет. Не нравится, вот не нравится мне светить своими и чужими книгами, их бы запихать поскорее, спрятать, чтобы никакая тварюшка не прибежала высказывать своё истинно важное мнение.

На трудах готовить даже не собирались. Я разочарована.
Зато девицы, Сонька с Леной, конечно, решили друг дружку разирисовать. Кто из них принёс весь этот арсенал косметики, я не поняла, но карандаш для подводки глаз им очень пригодился.
Ресницы на веках до самых бровей, солнце во лбу и плотоядный смайлик Ленке рисовала я. Сонька раскрашивалась сама, потом дораскрашивала и Лену. Так и ходили, красавицы, по Школе, веселили народ. Ещё меня хотели подписать, но я решила скромно остаться в тени.

На географии описывали климаты. Первые два - в таблицу, третий - сочинением. И ещё там была какая-то диагрмма, но до неё дело не дошло.
Но зря я, кажется, сообщила случайно, что не могу её найти - имелась в виду температура июля во Флориде - когда мимо проходил Шурик.
- Кого, Калифорнию? - спросил он.
- Да, её, - отмахнулась я, и зря так сделала.
Шурик попытался помочь мне её найти, а когда я отогнала его, вызвалась помочь Настя.

А ещё я сегодня попала под дождь, а потом пошёл хлопьями снег.

В понедельник по геометрии что-то будет. Не зря же я над этой презентацией целый час билась.

@настроение: хорошее

@темы: Погодное, Родная и любимая школа

---

Поздравительное

Запоздало поздравляю Shien с Днём Рождения! Я сильно извиняюсь, правда, мне очень неудобно. Если бы не твоё напоминание... э-э, да. Не будем о плохом.

@настроение: хорошее

@темы: Праздники, ПЧ

---

Сновиденческое

Её звали Чжэн Пэй. У неё были длинные чёрный прямые волосы, светлая кожа, тёмные глаза. Она носила светлую одежду - бежевые свитеры и широкими вырезами, голубые чуть шуршащие юбки и высокие сапоги без каблука - или светлые балетки. За спиной она носила футляр с виолончелью.
Он, смуглый, столь же черноволосый, но светлоглазый, влюбился в неё.
Она выглядела такой хрупкой, что чудом казалось, как она удерживает виолончель. Он боялся взять Чжэн Пэй за руку - боялся случайно навредить.
Чжэн Пэй улыбалась уголками губ и безгранично радовалась, когда он слушал её игру.
Он играл на пианино. Чжэн Пэй, пришедшая в их школу только в этом году, тоже попала в школьный ансамбль, где была ещё куча других людей - флейтистов, скрипачей, даже парочка арфистов была. Всем им волей-неволей пришлось сосуществовать. Учителем их был высокий худой седовласый старик с аккуратной козлиной бородкой. Он носил длиннополые чёрный с красным мантии.
Они отдыхали друг от друга только на каникулах. Редкие выходные обходились без репетиций, регулярно они ездили выступать куда-то.
Он восхищался Чжэн Пэй, её странной страстью к игре, она могла играть на виолончели бесконечно долго. Он же после репетиций видеть не мог ноты и пианино.
Летние каникулы показались ему без неё длинными как никогда. А следующий год сразу же начался с поездки куда-то далеко. Даже не поездки - они отправились на корабле.
Под инструменты выделили отдельную каюту - рояли с собой в футляре не потаскаешь. Ансамбль почти в полном составе сидел на полу у этой каюты, когда к ним подошла Чжэн Пэй с подругами.
Она изменилась. Её волосы казались ему светлее. Вдобавок, они вились, но, как и раньше, не желали собираться ни в какую причёску. За спиной Чжэн Пэй, как всегда, висел футляр с виолончелью.
Поездка прошла на удивление успешно - во время прошлых поездок кто-то неизменно страдал, а на сей раз никто даже не попробовал утопиться.
Но потом за Чжэн Пэй пришли из старой её школы. Она находилась где-то очень-очень далеко, в другом городе, который - девушка сама говорила - будто бы давил на неё.
Но Чжэн Пэй переводили обратно.
Она улыбалась, как обычно, уголками губ, грустно, искренне стараясь не отводить взгляда.
Он вызвался помочь ей донести вещи хотя бы до... докуда-нибудь.
На ярком-ярком синем небе светило столь же яркое солнце. А на душе было пасмурно.

@настроение: хорошее

@темы: Сны

---

Школьное

Сегодня сильно потеплело. Утром ещё лёд кое-где, а днём - лужи.

К счастью, о пауках в сумку девицы забыли. Но и без того им было явно весело. Я могу считать себя удачницей - надо мною почти что даже и не шутили. Даже если посчитать Сонькино сочинение по английскому, в котором сиятельная решила описать меня (у меня long neck and long arms), своеобразной шуткой.

По обществу была контрольная, по истории - тест. Кажется, они прошли почти удачно.
Лена нацепила себе на голову бантик, так и ходила. Чудо с бантиком.
Перед географией Богдан с Тёмой размелевались красками, нарисовав себе синяки и кровоподтёки, и разыграли сцену драки. Все почти даже поверили (кажется, только я с самого начала видела, что эти двое смеются), если бы Артём не захохотал в голос. Это Богдан его "по животу пощекотал".
Надя, видимо, впечатлённая этой прекрасной картиной, толкнула меня на Тёму. Мои объятия его явно очень сильно удивили. Бедный мальчик.

Устроив Соньке воспитательную беседу о том, что нечего меня без причины звать по фамилии, я осталась вполне довольна уроком рисования.

Олеся Николевна потом ещё оставила нас на классный час, где сообщила о том, что мы на следующей неделе дежурим. Потом всех остальных отпустила, а нас оставила на факультативы. Соня вскоре сбежала, сказав, что у неё-де танцы. В итоге - с проектом мучились только мы с Настей. Лена, воспользовавшись возможностью, смотрела фотографии с телефона, а Вика... приставала к нам. Хотя если сказать: "Хватит меня щупать!" погромче, то любвеобильные девицы отстают, явно записав меня в извращенки.

Завтра труды. Поди, в этой четверти мы готовить будем. Эх.

@музыка: The Dartz - Холодные камни

@настроение: хорошее

@темы: Погодное, Родная и любимая школа

---

Сегодняшнее

Почему я просыпаюсь за час до того как надо вставать, но засыпаю точно перед тем как зазвонит будильник?

На биологии мы расскзали про пауков и скорпионов. Но про пауков больше. Когда я увидела, о ком готовила сообщение, то мне даже холодно стало. Девицы надо мною смеялись, обещали в честь первого апреля завтра подкинуть мне в сумку паука.
А погребной паук вовсе не предпринимает почти ничего, дабы ловить себе жертву. Он просто замирает в темноте и ждёт, когда жертва на него наткнётся. А потом уже ловит.

На русском писали диктант о коротком северном лете. А на алгебре учительница меня вдруг заметила и пригласила к доске. Мне сочувствовала вся та компания из трёх человек, собравшаяся вокруг.

А после бесполезной беготни по залу с мячом уже не болят ноги, а после просто беготни не колет в боку. Но играть на одной половине зала в баскетбол, в то время как здесь же в баскетбол играют мальчишки, отдельно от нас, а остальной зал занимает другой класс... Во всяком случае, это весело. С одной стороны, надо не попасть в деток, с другой - уворачиваться от мальчишек и стараться не кидать мячом в их сторону. А то потом они на нас ругаются. Мы им мешаем.

На литературе меня хвалили, потому что я написала "взрослое" сочинение на тему, которую больше никто из класса не выбрал. Кажется, ход моих мыслей учительницу даже немного пугает. Ну а вообще... я как-то плохо представляла себе, как буду рассуждать о том, кто счастлив больше - даритель или получающий подарок. Или о лучшем подарке в жизни.

Завтра у нас неожиданно география и - это уже грустно - факультативы. Я не хочу-у-у делать этот проект!

@настроение: хорошее

@темы: Родная и любимая школа