Сказконаписательное нечистое

[wedmahome]

Несколько страниц сущего бреду про Школу и её обитателей. А летавицы на самом деле - девицы светлые и беззащитные. Ключевое слово здесь - "девицы".

Вступление
Глава 1, часть 1
Глава 1, часть 2

Глава 2, часть 1

Глава 2


Вилика Бессветельная

– Вилька-а-а! Сколько ж можно дрыхнуть?! Открой!
Дверь содрогнулась, кошка с мявом взлетела на зачарованный шкаф. Я открыла глаза и покосилась на дверь. Повздыхала и пришла к выводу, что безопаснее всё-таки открыть. И оказалась совершенно права – на пороге стояла Лесана.
– Ну ты и спать! – восхищённо протянула оборотниха.
– А что, уже урок? – недоверчиво спросила я, как-то сразу вспоминая, что учительница по нежитеведению – демоница.
– Нет, пока и звонка не было, но спишь ты как-то чересчур крепко.
Я удивлённо почесала затылок. Крепким сном я не хвастала никогда, и даже, живя ещё в Вичете, не могла заснуть оттого, кто кошка расхаживала по комнате. А сегодня же ещё и голова просто раскалывалась.
Лесана нахмурилась и шагнула ко мне.
– Слушай, мне кажется, что на тебе чары, – с сомнением молвила она. – Да не твои защитные, а чужие какие-то, да ещё яркие такие…
– Да? – ещё пуще удивилась я и посмотрела в зеркало, прищурившись.
Чары и вправду были, ярко-золотистые, похожие на паутину.
– Кажется, так чаруют летавицы, – задумчиво сказала оборотниха. – Ну-ка, присядь! И глаза закрой.
Я послушно зажмурилась. К моему лбу прикоснулись прохладные пальцы, Лесана что-то бормотнула. Сухо щёлкнуло, голова заболела ещё сильнее, а потом… всё прошло, даже мысли, с утра путаные, прояснились.
– Больно, да? – посочувствовала Лесана. – Извини, нас по-другому пока не учили, а если я сама что-то наплету, то дай судьба вообще тебе живой остаться…
– Спасибо, – пробормотала я, потирая лоб.
– Да не за что! А зачаровали тебя на славу. Ты там поосторожнее с летавицами, ладно? Ну, я пошла, да и ты уж собирайся, а то ишь, не добудиться её!
Оборотниха убежала. Я встала, успокоила Дарёнку и начала собираться. Опаздывать на нежитеведение очень не хотелось.

Незвана Яниславовна оглядела класс и удовлетворённо кивнула каким-то своим мыслям.
– Сегодня будем говорить о нечисти, уводящей людей из дому. О манах и маньях.
Я поёжилась и уже привычным жестом поправила воротник. Какое счастье, что сижу я за последней партой…
Незвана прошлась по классу, разглядывая каждого по отдельности и привлекая внимание. Впрочем, на её уроках все старались слушать внимательно и себя вести потише.
– Не надо учебники листать, я расскажу сама. – Демоница вернулась к своему столу и присела на краешек. – Известно, что маньи часто ходят по сёлам или городам и, выбрав себе одну-две жертвы, уводят их в лес. Впрочем, не обязательно в лес, если его, допустим, поблизости нет, то просто в какой-нибудь тёмный переулок. Люди почти всегда уходят за маньями, не в силах противостоять их чарам.
На меня обернулось сразу полкласса. Я сделала вид, что ничего не заметила. Быстро же по Школе разлетаются сплетни и истории…
– Не надо так коситься на Вилику. И на меня, Тас, так коситься тоже не надо.
– А на кого тогда коситься? – пробормотал перелистник Тас.
– Ну уж не знаю. Но меня всё-таки лучше слушать. Итак, продолжаем. Маньи могут одурачить и бросить человека – развлекаются они так. А маны и вовсе могут предложить жертвам-девушкам выйти за них замуж. И некоторые соглашаются. Ничем хорошим это, конечно, не заканчивается, ибо маньям для жизни нужна кровь.
Я тряхнула головой и сцепила похолодевшие пальцы в замок.
– Но и на них находится управа. Вообще, против всей нечистой силы у людей спасение одно: серебро, молитва, святая вода и распятие. Но, как ни странно, это помогает. Особенно маньи боятся крестного знамения и серебра, будь то хоть булавка. Иногда от манов спасают быстрые ноги и воинственные вопли, пусть даже ругательства, ведь нечисть тоже боится связываться с душевнобольными…
Две мавки вновь обернулись на меня. Наверное, представили, как я матом крою мана. Я злобно окрысилась на девиц. Незвана Яниславовна только хмыкнула.
– Вот, а теперь открываем учебники и читаем параграф. Потом ответите на мои вопросы.

В гостиной было тихо. Все присутствующие делали домашнее задание. Байчёта, Будиля, Есислав, Лесана и даже Неклюд предпочитали сидеть ближе к двери. А всё лишь потому, что Елица, Ветрана и я тренировались в создании мороков.
– Всё-таки Энея Велияровна очень коварна и мстительно, – пискнула Будиля, во все глаза глядя, какой впечатляющий упырюга получается у Елицы.
– Да уж, – буркнула Байчёта, щёлкая хвостом по полу.
Есислав лишь нервно хохотнул и вновь уставился в книгу.
У Ветраны появлялось что-то красивое, светлое и холодное, но формы пока не имело. Я же решила не заморачиваться и попыталась создать фигуру человека. Получилась женщина с хвостом, рогами, когтями и кожистыми крыльями. Рядом же с ней вилось такое страхолюдное существо, что я только поражалась тому, на что способна моя фантазия.
– Сильна же ты, Виль, на кошмары! – гоготнул Неклюд, с опаской косясь на страхолюдину.
– А то ж, – хмыкнула я. – Только под мои рассказы младший брат засыпал сразу. Он просто боялся, что какая-нибудь прекрасная принцесса придёт к нему…
– А что в этой принцессе такого страшного? – хмыкнула Елица.
– Она имела плохую привычку пить кровь у своих рыцарей, а однажды даже покусилась на охранявшего её дракона.
– Кажется, я знаю эту сказку, – ухмыльнулась Байчёта. – Дракон вместе с женихом принцессы потом сбежали из королевства, да?
– Ага, – кивнула я, добавляя ещё и страхолюдине клыки и крылья.
– Эх, Вилька, Вилька, – вздохнула Ветрана. – С виду же совершенно приличная и светлая девушка…
Ответить я не успела – дверь в гостиную со скрипом распахнулась, развеяв сразу пол-упыря у Елицы и демоническую женщину у меня. В комнату вошла Иля.
– Иль, ну что ж ты так? – расстроилась Елица. – Такая же красивая морда получалась, а ежели я теперь её попробую восстановить, то выйдет ещё страшнее, чем у Вильки.
Илька фыркнула и перевела взгляд на мой морок. Вздрогнула, догадалась, что страхолюдина не живая и облегчённо выдохнула.
– Здра-а-авствуй, – промурлыкала она.
– И тебе того же, – осторожно молвила я, нахмурившись и смотря в ясные Илькины глаза. Летавица взмахнула ресницами и честно-честно взглянула на меня. – Ты чего задумала?
– Ну что прям сразу и задумала? – поморщилась Иля.
– Ну ладно, тогда зачем пришла? Поздороваться?
Иля похлопала глазами и спросила:
– Как здоровье?
– Не жалуюсь пока, – настороженно ответила я, пытаясь вспомнить, как завершить плетение.
– Ну, это же легко поправимо! – радостно улыбнулась Илька. Глаза летавицы как-то сразу потемнели, кончики пальцев засверкали.
– Э, ты там чего задумала? – заинтересовался Неклюд.
Иля зашипела и метнулась вперёд, на меня. Я шарахнулась в сторону. Чары сорвались с пальцев летавицы и устремились… прямо на морок.
Щёлкнуло, сверкнуло. Плетение, так тщательно выравниваемое мною вначале, скомкалось. Морок с неясным писком хлопнулся о стену. Все дружно отшатнулись к двери, и как раз вовремя.
На сей раз грохотнуло громче, да и сверкнуло неслабо. Морок же, отразившись от защитных чар, наложенных на комнату, взлетел под потолок. Всю свою страхолюдность морок растерял, став вновь неясным сгустком тумана.
– Ой…. – пролепетала Иля.
– Дура ты, Илька, – фыркнула я. – Месть свою очень не вовремя вспомнила.
Морок вновь запищал и взлетел в потолок. Вот только чары спутались настолько, что бывший страхолюдина даже развеяться не смог, не то, что сквозь потолок пройти. А вот защитные чары стояли на всей комнате…
Опять сверкнуло. Морок дико заорал, чары засветились.
– Виль, а развеять его можно? – шёпотом спросила Елица.
– Не знаю, надо попробовать. – Я шагнула вперёд и попыталась изловить морок. Тот ловиться не пожелал и цапнул меня за палец. – Ай! Да какой же это морок?!
Морок пискнул и, оглядевшись, вдруг сиганул прямо к двери. Байчёта пинком распахнула её и отскочила в сторону. Морок вылетел на свободу. В коридоре тут же кто-то завопил. Мы высунулись из комнаты, в надежде увидеть морок, но тот уже куда-то делся.
– Остаётся надеяться, что он всё-таки исчез, – вздохнула Ветрана. – А ты, Илька, и в самом деле дура. Что зенки пялишь? Беги!
И Иля побежала, да так, что даже оборотни в боевой форме догнать её не смогли бы. Неклюд не удержался и присвистнул ей вслед.

Осень в Глухомани холодна. Холоднее, чем в городе. Совсем недавно прошёл дождь, и ноги холодят капли, оставшиеся на пожухлой траве.
О чём же я, чёрт возьми, думаю?! О том, что простыну? И что же с того, ману придётся мучиться ещё и с тем, что его жертва чихает и кашляет?
За юбку кто-то вновь уцепился. Я рванула подол на себя и на бегу заткнула за пояс.
– Эт-та чё? – пьяно удивился кто-то за спиной. – Э… ик!.. эротика местного пошибу?
Появилось желание остановиться и начистить морду тому, кто посмел так заявить. Останавливало то, что он там не один, а остальные явно не прочь посмотреть и на то, как девка избавляется от одежды и драпает от мана уже голая.
Да о чём же я думаю?!
– Не уйдёш-ш-шь… – шипели за спиной, цепляясь за косу и нещадно её растрёпывая.
За вторую косу уцепился ещё кто-то, явно сильнее, и дёрнул на себя. Я упрямо рванулась вперёд, тут же поскользнулась, упала и покатилась в какой-то овраг. Косы нечисть отпустила.
Тихо скуля, я попыталась заползти как можно глубже, но не успела. Кто-то свесился вниз и уставился на меня ярко-алыми глазами. Испуганно пискнув, я замерла, узнавая… Важдая ли?
– Вылазь, краса-девица. Хотя нет, погоди. Будешь ли ты, краса-девица, моей невестой? – Ман ухмыльнулся, сверкнув клыками.
– Ага, щас.
– А придётся. – Ман протянул ко мне руку и рванул за ворот платья, пытаясь вытащить меня из оврага.
Я даже не противилась. Почему-то возникло чувство, что что-то идёт не так…
Эх, правду говорил отец: баба – дура, хоть убивай её, всё одно о какой-то ерунде будет думать!
Ман, прищурившись, посмотрел мне в глаза, а затем рывком притянул к себе, явно с намерением поцеловать.
Злобно рыкнув, я упёрла руки в его грудь и попыталась вырваться. Не удалось. Ман хмыкнул и опустил ладонь на мою шею, проведя когтями по коже. Я вновь дёрнулась.
– Не упирайс-с-ся ты, – зашипел ман. – Скажи ещё, что ты сама этого не хочешь…
Он сжал шею сильнее. Я вздрогнула и как-то пропустила момент, когда ман наклонился ко мне и…

– Ви-и-иль! Открой!
Дарёнка недовольно мяукнула. Что, неужели уже утро?..
Я открыла глаза и огляделась. Утро ещё не наступило, даже ночи ещё не было. Я попросту уснула за учебниками.
– Вилька, ты там спишь, что ли?!
– Да погоди ты! – рявкнула я, мимолётно заглянув в зеркало, поправив волосы и подняв воротник.
Свечей в этой части жилой башни не было, заботливая нечисть постоянно утаскивала их к себе. Потому в коридоре было мрачно и немного зловеще.
Передо мной же, прислонившись к косяку, стоял кто-то смутно узнаваемый. Высокий, вроде черноволосый… ухмылка клыкастая, глаза сверкают.
Я ойкнула и отступила назад.
Слова Незваны Яниславовны вспомнились сами собой: «Особенно маньи боятся крестного знамения…»
Рука дёрнулась вверх, на кончиках пальцы засверкали чары. В воздухе отпечатались линии.
– Виль, ты чего? – обеспокоенно спросил пришелец голосом Лада и перехватил мою руку. – Всё в порядке?
Вздрогнув, я вытаращилась на перелистника. И в самом деле, перелистник… Эх, покажется же. Хотя, после таких снов и немудрено.
– Я… Извини, – буркнула я, вырывая руку и стирая начарованные линии. – Чего пришёл-то?
– Хм, Виль, ты не знаешь, как выдворить из комнаты кикимор? – спросил Лад, смущённо почесав переносицу.
– Знаю, – кивнула я, только после этого вспоминая, из-за чего вдруг перелистник решил выгнать из своей комнаты нечисть. – А что, всё-таки буянили, да?
– Ещё как! Сегодня вот, едва солнце спряталось, песни горланить начали, – вздохнул парень. – Ну так как?
– Для того чтобы выгнать мелкую нечисть из дома, нужен медведь и отсутствие Нечистой Школы.
– А это-то зачем?
– А здесь вся нечисть настолько наглая, что хоть её половником по голове бей, всё равно вернётся, да ещё и отомстит, – хмыкнула я.
– Так уж и вся? – прищурился Лад.
Я безмятежно улыбнулась, выглянула из-за двери, никого там не узрела и ответила:
– Взять хотя бы летавиц.
– Так они же вроде везде такие… – Перелистник тоже осмотрелся и изобразил что-то в воздухе.
– Не везде. У нас в Глухомани они скромнее, чем в Школе.
– У вас? – удивился Лад.
Я закатила глаза. На что же дана мне эта человеческая глупость и неумение следить за словами?
– Ну, я же из Вичета, а дом наш стоит совсем недалеко от Глухомани, если напрямик идти.
И вообще наша семья очень близка к Глухомани. То к сестре медведь-оборотень посватается, то к братцу ночница ходить начнёт, то к матери упырь заявится, то вот меня…
Парню, очевидно, надоело стоять на пороге, он зашёл в комнату и уселся на сундук. Фыркнув, я присела на кровать.
– И что же, только летавицы там другие? – усмехнулся перелистник.
– Нет. Кикиморы чуть поспокойнее. И вообще некоторые из них живут среди людей, а одна даже в корчме работает.
– А Темногорье так же недалеко от вас, как и Глухомань?
– Если на телеге, то недалеко. Но мы не отваживались побывать ещё и там, – поёжилась я.
– Почему? – вскинул брови Лад.
Всё-то ему знать надо. Ишь, любопытный какой.
– А мало ли что, – буркнула я.
– Ясно… Э, а что там летает? – нахмурился перелистник. Я обернулась, задрала голову.
Там, то бишь под потолком, и вправду что-то летало. Неясное, размытое и тихо пищащее.
– Илька жаловалась, что ты её мороком страховитым пугнула. Это не он? – полюбопытствовал Лад, тоже разглядывая нечто.
– Чего это я её пугала?! – возмутилась я. – Но на морок вроде похоже.
– Надо бы изловить и развеять. А то будет ещё по Школе летать, пугать таких чувствительных девиц, как Илька.
Дарёнка согласно мяукнула. Мы с парнем одновременно поднялись и двинулись на морок. Лад потянулся к нему чарами, даже достал и притянул поближе.
Наверное, мои мороки всегда будут туманно-серыми, размытыми, но зато зубастыми, когтистыми и красноглазыми. И развеять их будет нельзя.
Морок попросту пропустил сквозь себя развеивающие чары. И развеивающее заклинание. И чары вместе с заклинанием.
– Мне кажется, что это вовсе не морок, – задумчиво протянул перелистник, – а наш глюк. Если мы его даже развеять не можем…
Кошка подкралась незаметно и заинтересованно ткнула лапой морок. Мяукнула и разочарованно потрясала лапой: на когтях остался лишь туман.
Морок же решил проявить характер, если у него таковой имеется. Дёрнулся, пытаясь вырваться из чар-паутин, удерживающих его, запищал.
– Ишь, вякает, – хмыкнул Лад.
– Угу. Да противно так… – кивнула я.
Наверное, зря я это сказала. Морок замер, сверкнул глазами и… взвыл. Мы, даже Дарёнка, вздрогнули.
…Так выли волки, когда я бежала от нечисти. Именно волки, настоящие, не умеющие перекидываться в человека, голодные и злые. От одного из них я убежать не смогла, он оставил на моей шее длинный шрам…
Я недовольно тряхнула головой и схватила морок. Как оказалось, нечто вроде тела у него всё-таки было, посему вырваться или попросту истаять он не смог. Зато смог укусить меня за палец.
– Наверное, всё-таки не глюк, – размышлял вслух Лад.
– Зар-р-раза!
– Точно! – обрадовался перелистник.
Морок трепыхнулся и вывернулся и из моих рук, и из удерживающих чар. Взлетел вверх, но не рассчитал сил и врезался в защитные чары.
Бабахнуло, морок запищал и запутался уже в защитных чарах.
– Э, да чего вы там делаете?! – громогласно возмутились из-за стены и хорошенько стукнули стену.
Морок злобно сверкнул алыми глазами и… исчез.
– Что, всё-таки развеялся? – с надеждой спросил перелистник.
– Сомневаюсь. От защитных чар, сколь бы древними они не были, мороки не пропадают. Могут размножиться, могут вообще стать воплощением ночных кошмаров…
– А что с ними произойдёт от чар летавиц?
– Не знаю. Скорее всего, если чары направлены на… ну, хотя бы на то же мщение, морок может стать олицетворением этой мести. Только в другом виде, например. А как может мстить Илька?
Лад хмыкнул и вновь уселся на сундук.
– Вообще Иля девушка очень светлая, сама зачастую не способна сделать что-то плохое. А вот высшим проклятием для неё являются… страхи. Уже пережитые ею, например.
– А ты откуда знаешь? – усмехнулась я.
– Илька, когда была в депрессии, жаловалась нам на жизнь, ну и сказала случайно.
– Вот как… – Я рассеянно погладила кошку. – Ну-ну, светлая она…
– А что, разве нет? Или для тебя самым страшным является то, что ты уже успела пережить? – прищурился парень.
Слишком он любопытный. Ну, допустим, узнает, и что дальше?
– Да.
– И ты боишься волков?
Я сквозь зубы выдохнула, Лад хмыкнул и поднял руки:
– Всё, всё, уже ухожу!