Сказконаписательное нечистое

[wedmahome]

Об особенностях питания кошмариков, ещё немного об анекдоте про зайца и мышь в кустах, учительнице истории, рыжих (они везде!) и подозрительно хорошо выглядящей главной героине.

Пролог
Глава 1, часть 1
Глава 1, часть 2
Глава 2, часть 1
Глава 2, часть 2

Глава 3, часть 1

Глава 3

– А-а-а-а!
Я глухо зарычала, натягивая подушку на голову.
– Ри-и-ин, что это?!
– А я-то откуда знаю, дьявол пьяный тебя побери?!
Меня тут же пнули и сдёрнули одеяло и подушку. Вновь выругавшись, я открыла глаза, некоторое время привыкала к сумраку, после повернулась к Ульге.
– Ну?
– Что это?! – Русалка, сжимая в окогтившихся пальчиках правой руки подушку, пальцем левой тыкала в кресло.
«Хана моей подушке, – тоскливо подумала я. – А ведь на ней так здорово смотрелись кошмары».
На кресло, в самом уголочке, сидело то самое туманнообразное создание и испуганно смотрело на Ульгу.
– Не знаю, – пожала плечами я, начиная собираться и прикидывая, что смогу не только нормально расчесаться и умыться, но и позавтракать. – Появилось вот ночью, уходить не захотело.
Русалка, чуть поуспокоившись, кинула то, что осталось от подушки, на мою кровать.
– У тебя тоже возникли ассоциации с анекдотом про зайца и мышку в кустах?
– Ага, – хмыкнула я.
– А оно плотоядное? – уже бодрее поинтересовалась девица, решившись всё-таки погладить кошмарика по голове.
– Ну, ночью вроде не покушалось. Ульга, ну хоть отойди, если одеваться не собираешься!
Ульга послушно отошла и присела на кровать, принявшись неторопливо расчёсывать волосы. Видимо, так у неё ускорялась работа мысли, поскольку вскоре гребень хрустнул, а русалка испуганно прошептала:
– Рен…
– Что? – заинтересованно спросила я, ожидая из уст Ульги сумасшедшую идею о том, что это парни придумали такое хитрое заклинание, подглядывающее за девками в виде этого странного клуба тумана.
– А ты знаешь, почему твою Вилику все так хорошо здесь знают? – интригующе поинтересовалась русалка.
Я задумалась. Вилику и вправду знали – не так хорошо, конечно, как, например, Аррилию Вейресскую и её шай… в смысле друзей, Олисаву Лакерскую, Ивора со Свиром и рыжих близнецов Ялику и Аэлиса Лакерских. Но всё-таки знали, иногда с ней здоровались совершенно незнакомые не только мне, но и самой Вилике личности. А я как-то не интересовалась у Вильки, что ж это за безобразие. Вообще, я старалась выбирать темы для разговоров как можно аккуратнее. Мало ли. Спросила вон однажды, почему Вилика так редко с семьёй встречается…
– Нет, – после всех этих эпических раздумий высказалась я.
– А зря! – торжествующе хлопнула ладонью по столу Ульга. – Вилику, как и тебя, тоже кошмары мучают. Об этом всё женское крыло услышало однажды… А также узнало, что у Загоски Отайской очень сильный голос.
– Ну что с кошмарами-то? – поторопила я, угрожающе нахмурившись и глядя на русалку в упор. Та поёжилась и продолжила:
– Так всё это из-за чего! Когда их класс пробовал в качестве домашки по чароплётству создать морок, у Вилики плетение этого самого морока разорвалось. И стал этот ужас, летящий на крыльях ночи, вот таким вот клоком тумана.
– И что? – фыркнула я. Что-то я сомневаюсь, что из-за одного неудавшегося чародейства Вилика вдруг так прославилась.
– Этот морок имел плохую привычку воплощать в жизнь некоторые моменты ночных кошмаров.
Я ошарашено вытаращилась на кошмарик, пытаясь сопоставить только что рассказанные вести и то, что я видела сама.
– Может, он просто был голоден? – с сомнением спросила я. – Ульга, у нас молоко есть?
– Да, вон на столе поищи, – махнула рукой русалка.
Покосившись на стол и узрев кучу скляночек с разноцветными жидкостями, я передёрнулась.
– А съедобное молоко есть? Хотя бы прокисшее.
– Всё-то тебе не нравится! – покривилась русалка и полезла куда-то за шкаф. Там она немного подралась с какой-то нечистью, но вытащила-таки банку молока, каковую и протянула мне.
С опаской приняв банку, я подозрительно принюхалась, чихнула и протянула молоко кошмарику. Тот принюхался так же подозрительно, тоже чихнул, но в конце концов решил, что не отравится и осторожно попробовал молоко на вкус. Мы с Ульгой с надеждой смотрели на кошмарика.
Он выпил где-то полбанки, потом поднял глаза на нас.
– Э-э-э, – протянула Ульга. – Слушай, Рен, ты в столовую ходишь?
– Иногда, – кивнула я. – Но за компанию и потом скармливаю еду псам Улиты Елизаровны.
Наша классная руководительница, даром что была человечка, обладала внешностью летавицы (хотя формы у неё были… в общем, формы были, даже ещё какие!), характером чересчур впечатлительной химеры, да вдобавок держала приличную такую псарню недалеко от Школы.
– Какой практичный подход, – молвила русалка. – Может, ты принесёшь сегодня сюда что-нибудь съедобное? Кровь, так уж и быть, я сама достану.
– А кровь тебе зачем? – удивилась я, подозревая о каких-нибудь её, Ульгиных, алхимических ритуалах.
– Ну, надо же выяснить, чем оно питается, – Ульга ткнула пальцем в кошмарика.
– Угу. Поставь чайник на печку, пожалуйста. Ты там всё равно ближе.
– Что я слышу! – восхитилась русалка, выполняя мою просьбу и доставая, опять-таки, из-за шкафа, связку баранок. Значит, еда у нас всё-таки есть! – Ты в кои-то веки собралась позавтракать!
– Ну надо же в кои-то веки начать учиться на первых уроках!
– Ну да, ну да.
Некоторое время кошмарик увлечённо наблюдал за тем, как мы копошимся в шкафу и в сундуке. Ведь если с утра появилось время – можно надеть и одежду посвежее той, что висела на спинке стула. Так как стул был всего один, а на кресло одежду сваливать не хотелось, на спинке висели: мои штаны, рубашка и пояс и Ульгины платье с корсетом. Зачем русалке корсет, я не знала, но уж очень она не хотела с ним расставаться. Хотя носила всегда только с одним платьем. Чего там у неё на платье – дыра ли, пятно – я не знала. И интересоваться не хотела – здоровье дороже.
– Ульга, я тут нашла это твоё нежно-зелёное в оборочку платье с вышивкой по рукавам и подолу, – возвестила я, вылезая из сундука и потрясая оным платьем, описанным Ульгой.
– А я нашла твои единственные целые штаны и целых две рубашки, – хихикнула русалка. – Тебе какую – которая в пятнышко или с разорванным воротом?
– Давай вторую, – подумав, отозвалась я и протянула Ульге платье.
Рубашка была порвана в самом неподходящем месте. Ладно бы на спине или по шву, я бы пережила как-нибудь. Но, чёрт возьми, прямо спереди, да сразу сантиметров на десять!.. Пришлось, матерясь, под хохот и комментарии Ульги искать шнур. Даром что я никогда не зашнуровывала ворот рубашки. Плохая оборотничья привычка.
– Ой, да подумаешь, придёшь один раз без шнурка, – закатив глаза и похохатывая, говорила Ульга, развалившаяся на кровати. – Уверяю тебя, ты уж точно привлечёшь всеобщее внимание!.. Вот было однажды, мне на подол платья наступила каблуком Загоска. Случайно, но с душой. Любит она, Загоска, всё с размахом делать. Короче, подол порвался. И сверкала я весь день едва ли не голой задницей… К тому же тогда были боевые искусства… И, знаешь ли, надо мной никто не смеялся.
– Ну, знаешь ли, ежели я, такая раскрасавица, буду щеголять голой грудью, будет хуже, – откликнулась я, по самые колени закопавшись в сундук. – Благо, сегодня нет боевых искусств… О! Нашла, заразу!
Когда всё кое-как уладилось, мы наконец сели завтракать. Кошмарик устроился на подоконнике и чувствовал себя просто замечательно.
И тут раздался стук в дверь. Аккуратный такой, как будто знали, что от небрежного движения защёлка может слететь к чёртовой бабушке.
– Да кого ж там… – вздохнула Ульга.
Я решительно поднялась на ноги, взяла метлу и открыла дверь.
Мне показалось, что у меня глюки. В дверном проёме стояли трое – рыжий, чёрноволосый и рыжий. Причём первый и последний были не просто рыжими, они явно двоились. Тогда почему чёрный не двоится?..
Но, приглядевшись, я поняла, что рыжие – это прославленные если не на всю, то на пол-Школы близнецы Ялика и Аэлис Лакерские. А чёрный… чёрный, наверное, пришёл к Ульге.
– Что? – осторожно спросила я, опуская метлу.
– Нам бы найти ту… благодетельницу, – улыбнулся Аэлис, – которая принесла вчера две бутылки темногорского вина.
– Э-э-э… Ну… это я, – смутившись, сказала я, пятясь в комнату.
– Да не бойся ты! – сверкнула клыками Ялика. – Мы ж добрые! Да и вообще не убивать пришли.
– Мы спор выиграли, – сказал Аэлис.
– Да! – закончила Ялика. – И пришли тут тебя поблагодарить за такое хорошее вино! Мы-то думали, что куплена будет человеческая водка…
– Но ты, к счастью, не оправдала наших ожиданий, – продолжал улыбаться Аэлис. – Короче, спасибо!
– Правда, деньги мы уже пропи… – Ялика запнулась и заулыбалась ещё пуще, – потратили, да и опохмел проигравшим нужен был.
– Поэтому спасибо будет пока только на словах.
– Но учти, мы запомним и обязательно тебя отблагодарим!
– Да так, что ты больше не захочешь иметь с нами дел.
– Лис!
– Да пошутил я!
У меня уже порядком кружилась голова от этих двух, я устала переводить взгляд с одной на другого, и поэтому разглядывала черноволосого парня. Ему, похоже, близнецы тоже успели повыносить мозги своей жизнерадостной болтовнёй, и он пребывал в этаком полуобмороке.
– А его зовут Таргитай, он перелистник и пришёл к Ульге, – хором сказали рыжие, указывая на бедного паренька.
– Э-э-э, – удивилась Ульга, на которую было обращено всеобщее внимание. – А Таргитай разве не с Осокой?..
– Иди отсюда, – подвела итог я, осторожно тыкая метлой в грудь так и не очнувшегося перелистника.
– Ага, – кивнула русалка.
Таргитай, по-моему, был только рад. Он тут же просветлел лицом и исчез.
– Ой, а это у вас что? – вдруг заинтересовалась Ялика и в мгновение ока оказалась рядом с окном. Кошмарик, как ни странно, не стал прятаться, а даже потянулся к девушке.
– Ну, насколько я помню из нежитеведения, – протянул Аэлис, тоже заходя в комнату и усаживаясь на мою кровать, – это морок, отбившийся от создателя. А чем вы его кормите?
– Ну, молоком, – почесала переносицу Ульга.
– Вот, – наставительно произнёс парень. – А надо кормить кошмарами.
– Так вот какого чёрта, – выдохнула русалка, внимательно глядя на меня. Я, в свою очередь, внимательно глядела на неё. Полминуты мы смотрели друг на друга, Аэлис уже объявил о готовности делать ставки, и Ульга отвела глаза. – Впрочем, может, у нас будет нетипичный морок.
Ещё немного потискав кошмарика, близнецы хором сказали, что им пора на уроки.
– Так нам тоже! – переполошились мы и, похватав сумки, выскочили из комнаты вслед за рыжими.

– Рин, – произнесла Лесана, пристально глядя на меня. – Что-то с тобой не так, я не могу понять, что. Пока я заметила только зашнурованную рубашку. Так вот: какого ж чёрта?..
– Ну, я сегодня проснулась вовремя… – начала я.
– Ясно! – тут же оборвала оборотниха. – Везёт же тебе. А меня вот этот медведь треклятый разбудил!
Неклюд расхохотался. Есислав, неизменно дремлющий, встрепенулся и сонно добавил:
– А ещё Рен причёсанная…
– Так это можно легко поправить! – рассмеялся Иверень и встрепал мне волосы рукой раньше, чем я успела шарахнуться от него. Когда же я шарахнулась, Иверень споткнулся, и в результате мы полетели на Елиссу, которая вообще была не причём.
Вампирка что-то прошипела, но, дабы мы не полетели дальше, поддержала Ивереня за шиворот и даже подтолкнула его в обратную сторону.
– Извини, – невинно оскалился оборотень, наконец выпутывая пятерню из моих волос.
– Ничего страшного, – осторожно улыбнулась Елисса и вернулась к такому же, как у Есислава, полудремлющему состоянию.
Я повернулась к своему тёзке.
– Ну?
– Ну! Теперь о том, что ты расчёсывалась, ничего не напоминает! – оскалился Иверень.
– И сходства между вами прибавилось, – заметила Байчёта.
Мы переглянулись. И в самом деле – оборотень был такой же лохматый, как и я теперь. Ему разве что косы недоставало.
– Красавцы, что сказать, – потянулась Лесана.
– Лесана, Рьен, Байчёта! Слезайте с подоконника! – воскликнула Улита Елизаровна. Оборотни тяжко вздохнули и спрыгнули на пол.
Вовремя. Прозвенел звонок, и все разошлись по своим местам.